Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы. Геннадий Мурзин
Никита продолжает чувствовать на голове теплую чью-то ладонь. Поднимает глаза вверх: над ним, склонившись, стоит молодой священник и ласково треплет вихры.
– Ты чей, мальчик? – певуче спрашивает священник и его глаза, такие светлые и ясные, заглядывают в душу. – Почему без родителей? Где они?
– Батюшка, – Никита впервые разговаривает со священником, но слышал, что к нему надо именно так обращаться, – нет их… ну… – Никите страшно трудно признаться, что никому он не нужен в этом мире. Из его глаз невольно поползли по щекам крупные слезинки.
Священник присел перед ним на корточки и легонько прижал голову ребенка к своему облачению.
– Ну, будет, родной… День-то какой?.. Светлый… Рождество… Радоваться надо, а ты плачешь…
Отец Серафим меньше года назад покинул стены Московской духовной академии, получив благословение на служение Богу от самого Патриарха Всея Руси. Оставляли в Москве, при академии, но он смиренно испросил дозволения вернуться на родину, в Екатеринбургское епархиальное управление. Ему пошли навстречу. По прибытии, определили в помощники к настоятелю нового храма.
Священник глядел на Никиту, поглаживая пока еще реденькую бородку, и не знал, что следует предпринять в подобной ситуации. Посоветоваться с настоятелем? Нет времени. Нельзя сейчас оставлять ребенка с израненной душой одного. Он обязан помочь страждущему. Но как?
– Далеко ли живешь, сынок? – спросил отец Серафим, продолжая гладить голову Никиты. Не дождавшись ответа, сказал, протянув в сторону мальчишки свою ладонь. – Пошли. Провожу тебя, а по дороге расскажешь про печаль свою.
И Никита рассказал. Отец Серафим не прервал ни разу. Он слушал и тяжело вздыхал. История даже для него не нова: не впервой видит сироту при живых родителях, не впервой.
Никита показал на девятиэтажку, стоящую чуть поодаль от других домов.
– Почти пришли.
Они, держась за руки, стояли вблизи огромного магазина, сияющего праздничными огнями. Отец Серафим взглянул на магазин и вспомнил.
– Погоди-ка, сынок, а ты сегодня хоть кушал?
Никита утвердительно кивнул.
– Утром… Соседка, Клавдия Ивановна, щами вкусными-превкусными угостила и рождественским пирогом… С гусем!
– Но сейчас пора ужинать… Подожди здесь… Я – быстро.
Никита догадался и покрылся стыдливым румянцем.
– Не надо, батюшка… Я не голоден… Спасибо… Да и мать, наверное, уже дома.
Отец Серафим, напустив на себя строгость, погрозил укоризненно пальцем.
– Не спорь. – Он скрылся за стеклянными дверями и через пять минут вернулся с тяжелым свертком в руках. – Вот… Вместе и пообедаем… Я ведь тоже проголодался…
Никита позвонил. Дверь открыла соседка. Увидев Никиту и рядом с ним молодого священника, которого видела на вчерашней службе, всплеснула руками.
– Уж не случилось ли что-нибудь, а?
– С Рождеством! – вместо