Литературный оверлок. Выпуск №4 / 2017. Иван Евсеенко (мл)
поделаешь, я воюю с метафорой тем оружием, которым владею. Если бы я захотел изобразить из себя мессию, если бы вздумал поднять и повести за собой толпу, я крикнул бы: «Вперед, братья, во имя спасения человечества, за метафоризацию метафор! Сольем метафоры, взобьем их в густую пену, замесим в тесто, и пусть это тесто подойдет хорошенько, пусть оно пухнет и пухнет, пока наконец не лопнет, братья, и пусть оно лопнет и опадет к вящему разочарованию гостей за столом и нашей великой радости!»
– Толкователь, ненавидящий метафоры, – это абсурд. Все равно что банкир ненавидел бы деньги.
– А я как раз уверен, что крупнейшие банкиры ненавидят деньги. В этом нет ничего абсурдного, наоборот.
– А слова? Слова-то Вы любите?
– О, я обожаю слова, но это совсем другое дело. Слова – это святое, это ценный материал, незаменимые ингредиенты.
– А что значит – быть избранным человеком?
– Вы мне льстите. Просто… Я знаю некоторые тайны. Среди них есть такие, которые я могу открыть.
– То есть, есть такие, которые еще человечеству неведомы, только Вам?
– Нет. Я, каюсь, для этого слишком мягкотел и добр. My casket of knowledge is empty in season and out of season. По секрету всему свету, так сказать.
– Настолько Вы добры?
– До ужаса. Я не знаю никого добрее меня. Это ужасно, потому что я добр не по доброте душевной, а от пофигизма и еще больше от страха: боюсь выйти из себя. Я легко выхожу из себя, и мне очень трудно потом войти обратно, поэтому я страшусь этого как чумы.
– Доброту Вы презираете?
– Вы ничегошеньки не поняли, зачем только я мечу бисер. Я преклоняюсь перед добротой, которая идет от доброй души или от любви. Но много ли Вы знаете людей, добрых такой добротой? В подавляющем большинстве случаев люди добры, потому что хотят, чтобы их оставили в покое.
– Допустим. Но это все равно не объясняет, почему продавец воска снимает слепки с казненных.
– Снимает и снимает. Его ремесло не хуже любого другого. Вот Вы, например, журналист. Разве я спрашиваю Вас, почему?
– Спросите – отвечу. Я журналист, потому что профессия востребована, потому что людям интересны мои статьи, потому что мне за них платят, а для меня это возможность делиться информацией.
– Я бы на Вашем месте не хвалился – нечем.
– В конце концов, жить-то надо, господин Амин!
– Вы так считаете?
– А Вы разве нет?
– Это еще вопрос.
– Во всяком случае, так считает Ваш продавец воска.
– Дался Вам этот продавец воска. Почему он снимает слепки с казненных? На мой взгляд, по причинам, прямо противоположным Вашим: профессия не востребована, людям это неинтересно, ему за них не платят, и это дает ему возможность не делиться никакой информацией.
– То есть это воплощение абсурда?
– Не более, чем то, что делаете Вы, если Вас интересует мое мнение, в чем я не уверен.
– Конечно, интересует, я ведь журналист.
– Вот именно.
– За что