Мой злодей. Джоанна Линдсей
был Руперт Сент-Джон в костюме щеголя. Хотя он стоял спиной к ней, она все же узнала его совершенный профиль.
Руперт был с женщиной. Ребекка не видела ее лица и смогла разглядеть только широкую юбку, прижатую к его коленям. Она не сомневалась, что незнакомка не сводит восторженных глаз с Руперта.
Он чему-то рассмеялся и, наклонившись, что-то прошептал на ухо своей собеседнице. Ребекке показалось, что она услышала девичий смех. Руперт, очевидно, флиртовал с незнакомкой. Что ж, недаром его называли неисправимым повесой. Теперь она в этом совершенно убедилась.
Ребекка уже хотела отвернуться, но тут Руперт выпрямился, и Ребекка смогла рассмотреть женщину, с которой он флиртовал. Она не поверила своим глазам. Элизабет Марли! Господь и все святители, он заигрывает с ее соседкой!
Ребекка, надменно фыркнув, отошла. Она сама не знала, что испытывает в этот момент. Гнев? Вряд ли. Негодование? Но по какому поводу? И все же она никак не могла понять, что привлекательного находит Руперт Сент-Джон в столь злобной, мелочной особе. Он, возможно, не знал, какова она. А Элизабет, с ее восхищенным личиком, выглядела на редкость хорошенькой. Что ж, Руперт еще больший глупец, чем кажется!
Ребекка возвратилась к тому месту, где оставила Эвелин, но ее новой подруги уже не было. Она кружилась в танце, в самом центре зала. Ребекка подождала несколько минут в надежде, что танец скоро кончится, но музыка все играла и играла, и Ребекка посчитала, что оставаться дальше нет причин. Все равно никто не пригласит ее танцевать.
Ощущая непривычное одиночество, она медленно побрела к двери. Впрочем, она могла остаться и послушать музыку – оркестр играл великолепно, все музыканты были на высоте. К тому же когда она еще окажется во дворце!
– Уходите? Так скоро?
При виде Руперта Ребекка едва не потеряла дар речи.
– Да, как видите, ухожу, – с достоинством ответила она. – Чувствую себя не в своей тарелке из-за злосчастного мужского костюма, который навязала мне ваша приятельница.
– Приятельница? О ком вы? Кем вы так недовольны?
– Я об Элизабет Марли.
– Ах да, крошка Бет! Восхитительная притворщица. Но актриса никудышная, и это видно сразу. А вот вы…
Не договорив, Руперт взял ее за руку и повел на середину зала. Он что, собирается танцевать с ней?
Руперт сжал руку Ребекки, другую положил на ее талию, и они закружились в вальсе.
Да как он смеет? Он забыл, что на ней мужской костюм? Хотя ведь она только что упомянула об этом, но ему, очевидно, все равно!
– Вы намного лучше, – продолжал он, оглядывая другие пары, явно за ними наблюдавшие. – Это мое проклятие – быть предметом вечных сплетен. Однако танец не имеет никакого значения и никак не связан с выбором.
Ребекка мгновенно поняла, что он имел в виду.
– Хотите сказать, что именно я – ваш выбор? Что вы предпочли пообщаться со мной? Возможно, вы правы, тем более что я вовсе не приковала вас к себе цепью. И танец – не более чем удовлетворение требований светского этикета.
– Совершенно верно. Я знал,