Нужные вещи. Стивен Кинг
в шкаф, было самым логичным решением. Он решил отложить обед; такое умное и проницательное решение заслуживало вознаграждения – выпить еще.
Он налил себе еще виски, уселся на один из кухонных табуретов со стальными трубчатыми ножками и закурил. И пока он сидел, попивая виски и стряхивая пепел на алюминиевый поднос, его мысли сами собой перешли от лисьего хвоста к Нетти Кобб. Полоумная Нетти. Надо было приколоться над полоумной Нетти. Может, на следующей неделе, может быть, через неделю… но скорее всего уже на этой. На прощание мистер Гонт сказал, что, насколько он может судить, Хью не из тех, кто любит терять зря время, и Хью, как говорится, решил соответствовать.
Он уже предвкушал, как все будет.
Эта шутка развеселит его. Развеет скуку.
Он пил, курил, а когда – в четверть десятого – пошел в спальню и растянулся на грязных простынях, у него на лице светилась довольная улыбка.
3
Магазин Хемфилла закрывался в семь. Вильма Ержик сегодня работала в вечернюю смену. Она ушла сразу после закрытия и подъехала к дому в пятнадцать минут восьмого. Сквозь опущенные шторы гостиной наружу сочился мягкий желтый свет. Войдя в дом, Вильма принюхалась. Макароны с сыром. Неплохо… для начала.
Пит валялся на диване. Он смотрел «Колесо Фортуны», а на коленях у него лежал портлендский «Пресс-Геральд». Кстати, домашние туфли он снял.
– Я прочел твою записку, – сказал он, быстро вскочив и убрав газету. – И уже поставил запеканку. К половине восьмого можно будет вынимать. – Он смотрел на нее преданным и немного встревоженным взглядом. Как пес, желающий угодить хозяину, Пит Ержик давно научился работать по дому и весьма в том преуспел. У него бывали попытки бунта, но уже очень давно Вильма не заставала мужа валяющимся на диване в обуви, он не пытался курить в доме трубку, и скорее в августе пойдет снег, чем Пит, помочившись, забудет опустить стульчак.
– А белье снял?
На его круглом, открытом лице появилось смешанное выражение удивления и вины.
– Гос-споди! Зачитался и забыл. Я сейчас… – Он уже натягивал туфли.
– Ладно, оставь, – бросила она, направляясь в кухню.
– Вильма, я быстренько!
– Не беспокойся, – притворно-мягко сказала она. – Я вовсе не хочу, чтобы ты отрывался от свой газеты или от Ванны Уайт только потому, что я провела последние шесть часов на ногах, выбивая чеки. Сиди, сиди. Отдыхай.
Ей даже не нужно было оглядываться, чтобы увидеть его реакцию: после семи лет совместной жизни Вильма была стопроцентно уверена, что читает Питера Майкла Ержика как раскрытую книгу. У него на лице будет смесь детской обиды и легкой досады. Когда она уйдет, он еще пару минут постоит посреди комнаты с видом человека, который только что вышел из сортира и не может вспомнить, подтерся он или нет, а потом он отправится накрывать на стол и доставать запеканку. Он задаст Вильме массу вопросов о том, как прошел ее день в магазине, будет внимательно слушать ответы и ни разу не перебьет, порываясь рассказать о том, как прошел день у него, в его