Октябрь. Чайна Мьевиль
распустил Вторую Государственную думу, арестовал депутатов социал-демократической фракции и добился изменения избирательного закона, значительно сузив круг избирателей и одновременно предоставив избирательные льготы состоятельным лицам, а также сократив представительство в парламенте национальных меньшинств. Именно по этой новой системе в 1907 году будет избираться Третья Государственная дума, а в 1912 году – Четвертая.
Пытаясь внести какие-либо изменения в систему сельского хозяйства, царский режим принял решение покончить с «миром», крестьянской общиной, и создать слой мелких землевладельцев. Столыпин предоставил крестьянам право приобретать собственные земельные участки. Прогресс в этом направлении шел достаточно медленно; тем не менее к 1914 году (то есть спустя три года после убийства самого Столыпина) около 40 процентов крестьян вышли из «мира». Однако только некоторые из них смогли стать мелкими землевладельцами. Самые бедные были вынуждены продать свои крошечные наделы и превратиться в сельскохозяйственных рабочих или же уехать в город. Столыпин жестоко подавлял крестьянские выступления, что заставило эсеров несколько переориентироваться в своей деятельности на работу в городах.
Однако и там возможности для революционеров постоянно сокращались. В 1907–1908 годах по всей стране прошла новая волна репрессий. Стачечное движение пошло на убыль. Революционеры были вынуждены эмигрировать, влача за границей жалкое существование и чувствуя себя побежденными. К 1910 году численность РСДРП сократилась со 100 000 до нескольких тысяч человек. Ленин, проживая сначала в Женеве, а затем в Париже, пытался сохранять какой-то оптимизм, стремясь интерпретировать любые незначительные события (экономический спад, активизацию радикальной прессы) как «переломный момент». Но даже в его душе нарастало уныние. «Наша вторая эмиграция, – вспоминала Надежда Крупская, – была куда тяжелее первой».
В рядах большевиков находилась масса информаторов. Количество преданных делу революционеров резко падало. Они бедствовали. Борцы с царским режимом были вынуждены искать любую работу, чтобы выжить. Надежда Крупская вспоминала: «Один товарищ пытался стать полировщиком». «Пытался»… Звучит горько. Среди диаспоры левых были распространены настроения отчаяния, психические заболевания, самоубийства. В Париже в 1910 году большевик Пригара, оголодавший, сошедший с ума ветеран Московского восстания, сражавшийся на баррикадах, посетил Ленина и Крупскую. Его глаза были словно остекленевшими, голос звенел. Он «принялся взволнованно и бессвязно рассказывать о колесницах, наполненных початками кукурузы, и красивых девушках, стоявших в этих колесницах». Как будто ему привиделся крестьянский рай. Вскоре Пригара ушел к своему граду Китежу. Товарищи не смогли спасти его: он привязал камни к своим ногам и к шее и утонул в Сене.
Российская империя вступила в двадцатый век великой, заспанной, полной противоречий державой. Она простиралась от Арктики до Черного моря, от Польши до Тихого океана. Ее население насчитывало