Из Парижа в Бразилию по суше. Луи Буссенар

      Пристяжные стояли спокойно, кося глазом на коренника, глубоко погрузившегося в снег, из-под которого торчала одна только морда – прямо как в лавке, торгующей кониной.

      Сани не перевернулись, они лишь врезались передком глубоко в снег, так что задок оказался приподнятым под углом в сорок пять градусов.

      Полковник, как человек, привычный к таким передрягам, выпряг левую пристяжную и попросил Жюльена проделать то же с правой, а Жака – снять сбрую с коренника.

      Подведя лошадей к задку саней, Жюльен и полковник привязали животных к кольцам для крепления багажа.

      – А коренник отвязан? – обратился Пржевальский к Жаку.

      – Да, – ответил тот.

      – Хорошо. А теперь заставим этих двух вытянуть сани из снега.

      – Это будет тяжело.

      – О, вы не знаете еще сибирских лошадок! Они неказисты на вид, но такие умницы! Вот смотрите, – молвил полковник и громко свистнул.

      Услышав привычный сигнал, животные, стоя по брюхо в снегу, судорожно заскользили по мерзлой земле и рванули вперед, взметнув снежный столб. Задок саней опустился, навалившись всей массой на полозья, и через две минуты возок был уже на дороге – в том самом месте, откуда началось катастрофическое скольжение вниз.

      Коренник, почуяв свободу, вырвался из снежного плена и помчался в сторону озера.

      – А что с кучером? – обеспокоенно спросил Жюльен, поскольку го́лоса бедняги больше не было слышно.

      – Вот взгляните, – ответил полковник, не в силах сдержать улыбки при виде валенок, торчавших высоко из-под снега. – Эй, дружок, пора выбираться!

      – Ох-ох! – раздалось причитание.

      – Давай, давай, да поживее! Или, может, привязать по лошади к каждой твоей ноге?

      Валенки энергично задвигались, и ямщик, еле живой от страха, с пунцовым от напряжения лицом, выбрался наконец из снежных объятий.

      – Всемогущая Богородица, сжалься над бедным человеком!

      – Все в порядке. Богородица тебя пожалела. И хватит скулить. Сани на месте. Запрягай лошадей и трогай! А то мы вконец замерзли.

      – Но где коренник? Где мой рысак?

      – Какая разница! Ну его к дьяволу, запрягай оставшихся! И пошевеливайся: мы не хотим окоченеть.

      Пока кучер возился с упряжью, ездоки вычерпали снег из саней.

      И вот, укрывшись поплотнее одеялами, французы в сопровождении полковника продолжили путь.

      В тот момент, когда возок съехал на озерный лед, солнце заходило за видневшийся вдали заснеженный хребет, и взору путешественников открылось грандиозное, чарующее душу зрелище.

      «Представьте себе, – писал французский путешественник Анри Рюссель-Килуг, – на месте Швейцарии окруженное Альпийскими горами озеро – бескрайнее и мрачное, как Адриатическое море в непогоду.

      Вообразите заходящее солнце, золотящее вершины гор, отделенных от вас стокилометровой сверкающей, как сталь, полосой намертво схваченной холодом воды.

      Панорама