Срыв. Степка Воробей
за окном выглядели no-разному и каждый раз навевали на него другие чувства. В зависимости от времени года и погоды, это были то радость или грусть, то спокойствие или тревога, иногда на него набрасывалась даже неукротимая романтика и хотелось пережить что-нибудь необыкновенное. Но ни одно из чувств не повторялось. Только радость была всегда какая-то похожая, а грусть, печаль или романтика каждый раз были другими.
Особенно нравились ему деревни. Люди в них жили старобытностью. От них веяло покоем и уверенностью. Казалось, бури перестройки прошли мимо них. Свой огород и сарай сглаживали непредсказуемые прыжки цен. Ему всегда казалось, что начнись в стране какая-нибудь неразбериха, у крестьянина всегда можно будет найти покой и убежище. На него можно надеяться, он выдюжит.
Когда же ему приходилось проезжать мимо городов, на ум всегда приходила одна и та же мысль: «Сколько здесь живёт людей, и всех любит Бог, каждого знает по имени!» Болело сердце за всех этих людей. Он мечтал разработать глобальный план евангелизации региона, проехать с большими палатками, как на Западе это делают, по всем деревням и городам и в каждом населённом пункте организовать новую церковь. Это было бы замечательно! Но не хватает тружеников. Молодые всё больше подаются в бизнес, а пожилому поколению трудно перестроиться. Трудно влить новое вино в старые мехи. А сколько многообещающих тружеников в последнее время выехало из страны – кто в Америку, кто в Германию… А ведь так бы пригодились они сейчас здесь!
Но на этот раз пейзажи его интересовали меньше. Напротив него сидела молодая женщина и красивыми, немного нервными руками разглаживала складки скатерти.
– У вас, наверное, хорошая профессия?
– Откуда вы это взяли?
– Да у вас руки такие ухоженные… У работающих на улице или за станком руки другие.
– Вы правы, я работаю лаборанткой. Правда, скоро придётся менять профессию. При этих ценах разве прокормить одной двоих детей?
– Одной? А муж?
– Нет у меня мужа, ушёл. Точнее, выгнал. Меня и детей тоже.
Ему стало немного неловко. Напросился на откровенность. А, может быть, он этого и хотел? Ведь втайне ждал, что она что-то скажет о муже. И она действительно начала рассказывать, будто какая-то плотина вдруг прорвалась в ней. Рассказала о своей несчастной любви к человеку, который занимал видную позицию и которому она была не ровня. О том, как он, от нечего делать, стал за ней ухаживать. Потом она ему доверилась и забеременела. Её родители придерживались старых правил морали и устроили страшный скандал, грозили ему всеми мыслимыми и немыслимыми профсоюзно-административно-партийными карами и обличениями. Он стоял в самом начале крутой карьеры и скандал был ему ни к чему.
Они поженились, потом родились дети. Как только его позиция немного укрепилась и ему не надо было бояться козней её родителей, да и инстанции, которые следили за моральным состоянием советского народа, вдруг потеряли свою силу, он сразу же повёл дело к разводу. Очень уж он любил свободную жизнь.
Она