Живая ветвь. Мария Украинцева
сестры, вышла, значит что-то нашла в нем.
– Нашла!? Хорошее не искать в человеке, оно на виду, всем открыто.
– Будет, будет. Ты же знаешь, как это было.
– Ладно, папа, я поехал в штаб. Да, вот еще что: ты бы побеседовал с Мишей, что-то у него с дисциплиной в корпусе не ладно, жаловался его ротный. Мне как-то неудобно. Сам не безгрешен. Да и времени уже нет.
– Что там он натворил, паршивец? С тебя берет пример. Спит и видит быть похожим на старшего брата. Усы уже отращивает, вот я ему. Гитару из рук не выпускает, Дениса Давыдова изображает.
– Ты не очень его воспитывай, отец. Парень молодой во взрослую жизнь вступает, хочется побыстрее. Все мы через это проходим.
– Ладно, ладно, разберусь, ты уж поезжай, Бог с тобой.
Аркадий уехал, а Георгии Кириллович, все еще под впечатлением от разговора с сыном, прошел в спальню к жене, думая по пути, что вот уже более четверти века они вместе, вырастили шестерых детей. А он не перестает приклоняться перед этой женщиной и в который раз благодарит про себя бога за такое подношение. А вот детей, похоже, судьба обходит в этом отношении. Оля – столько страданий выпало на ее юную голову. Надо же было ей влюбиться в 16 лет, и в кого? В учителя танцев! Как страдала, сколько было с ней хлопот. Потом, вроде, успокоилась, а может, просто наступила себе на душу, чтоб не болела. А через два года, не раздумывая, вышла за Вадима Петровича. Как же – генерал, перья распускал около ее, как павлин. Живет, вроде бы, в достатке, не жалуется, но чувствую всем сердцем – нет и тени там любви к мужу, а похоже, и уважение пропало, детей тоже нет. Вот и мечется девочка между своим и родным домом.
Зайдя к жене, застал ее за работой.
– Ксюша, к тебе можно?
– Что же ты спрашиваешь дорогой, тебе всегда можно. Как здоровье?
– Что ему сделается. А ты все за работой, все вышиваешь? Сколько уже этих покровов ты понаделала, чай все монастыри снабдила.
– Не кощунствуй, милый. Это не для монастыря, для Бога, работать необходимо. Ты ведь тоже не сидишь без дела.
– Да какие теперь дела? Сейчас беседовал с Аркашей насчет свадьбы, выяснял, не передумал ли он жениться, сговор был, а время идет.
– Мне кажется, Аркаша не горит особым желанием жениться, уж больно спокоен на этот счет.
– Ты права, дорогая, особой любви там нет. Когда я тебя сватал, часа не мог дождаться, когда под венец поведу, вся душа горела.
– Спасибо, родной, я знаю. Что же он?
– Согласен. Назначайте время сами с мамой – сказал и уехал.
– Да, спокоен. Может подождать, пусть еще подумает.
– Некогда ему думать, Ксюша, некогда: война, время не для раздумий.
– Думаешь, его могут забрать на фронт? Не приведи Господь, только не это.
– Фронт – это не самое страшное, это еще полбеды. Хуже – гражданская война, здесь, внутри России, когда пойдет брат на брата. Тогда он и сам не усидит дома, да и никто не усидит, вот что страшно.
– Гошенька, неужели все так плохо в стране?
– Что ж хорошего? Все