Жернова. 1918–1953. Книга третья. Двойная жизнь. Виктор Мануйлов
снегом.
«Вот Мишка Шолохов… – думал Савелий, окутываясь дымом, – Ведь совсем, можно сказать, пацан, а какой авторитет среди станичников – просто удивительно. Опять же, происходит не из казаков, а из иногородних. В старые времена, – а Савелий застал их уже в зрелом возрасте, – такой авторитет имел разве что станичный атаман. А то и волостной. Ну, еще богатый купец там, помещик… Кто еще? Считай, больше и не было никого. Да и те в подходящих летах. А чтобы в двадцать пять, и даже меньше, да чтоб тебя и в Ростове знали, и в самой Москве, знали и почитали, да чтобы ты не какого-то там знатного рода, а из самых обыкновенных, – такого отродясь не бывало. И, главное, за какие такие заслуги? А за то, что пишет книжки! Чудно! Ей-богу, чудно…»
И Савелий покачал головой, не в силах разрешить мудреную загадку.
Действительно, Михаилу Александровичу Шолохову всего двадцать семь лет, а он уже известный писатель. И не только в СССР. Две первые книги романа «Тихий Дон» переведены на многие европейские языки. И даже на китайский. В этом же, 1932, году в журнале «Новый мир» напечатана и первая книга романа «Поднятая целина», заглавие которой придумал, говорят, сам товарищ Сталин. Статьи Михаила Шолохова, опубликованные в Вёшенской районной газете «Большевистский Дон», в Ростовском «Молоте» или в московской «Правде», критикуют местные и краевые власти за неумелое и, можно сказать, вредительское проведение коллективизации, огульное отношение к трудовому казачеству и иногородним, безграмотное ведение хозяйства. Наконец, в этом же году Шолохова приняли кандидатом в партию большевиков, но даже и не будучи партийным, он считался у себя в станице не ниже первого секретаря райкома партии и всех остальных начальников, а то и значительно выше. К нему шли за советом и помощью все, и не только простые жители Вёшенского района, и Шолохов всех выслушивал, писал записки к властям с просьбой уделить внимание, оказать помощь и прочее. Опять же, кто достал через председателя ВЦИКа Михаила Ивановича Калинина легковую машину для райкома партии? Шолохов. Кто через Серго Орджоникидзе, наркома тяжелой промышленности, выхлопотал строительство в Вёшках водопровода? Опять же он. И телефон, и много чего еще не появилось бы в Вёшках, не проживай там писатель Михаил Шолохов. Поэтому-то и спешил к нему посыльный, что Шолохов не последняя спица в колесе местной советской власти. Поговаривают, что и в любой московский кабинет заходит, как к себе домой, и наркомы только рады этому: как же – сам Шолохов! К тому же во всяких там законах и порядках разбирается как никто другой.
Шолохов спустился с крыльца, молча пожал руку Савелия, спросил:
– Кто приехал-то?
– Да все тот же Овчинников, мать его… Извиняюсь, конечно, – ответил Савелий и сплюнул. – Ну до чего же прынципальный товарищ! Просто одна жуть да и только. А с ним еще этот… как его? – Шарапов. Этого, сказывают, заместо Гольмана уполномоченным к нам прислали. Черт их разберет, какого они семени. Хрен редьки не слаще.
– А Добринский вернулся?
– Да вроде как нету. Может, задержался игде… А Овчинников дюже осерчалый. Прям так и