Сатанисты ХХ века. Елизавета Шабельская
в настоящее время. Если бы он женился, то не было бы женщины счастливей меня. Но его жена… Я ведь ее видела. Он приезжал с ней в Берлин, и даже к нам в театр привозил. Должно быть, похвастаться захотел. Напрасно. Ни красоты, ни благородства нет в этой испанской «грандессе». Суха, черна… верней, желта как лимон… Рядом с ним она кажется совсем негритенком.
– Знаю. Я видела его в Базеле с какой-то дамой, только не знала, что это его жена, – задумчиво произнесла Ольга. – Они вместе прожили три дня в Базеле, а через неделю я получила предложение от Дренкера присоединиться к американскому турне, устраиваемому знаменитой Гейстингер. Условия предлагались самые выгодные, но не знаю почему, у меня душа не лежит к Америке.
– Я очень охотно поехала бы в Америку, если бы он поехал со мной. Но… так как это невозможно, то я предпочитаю остаться здесь с моим принцем и банкиром. Чего бы ты хотела от жизни, Ольга? – с участливым любопытством спросила Гермина.
– Успеха… Прежде всего, успеха на сцене.
– Но ведь ты же всегда и везде имела успех, Ольга…
– В том-то и горе, что мои успехи какие-то странные. Всегда и повсюду мое первое появление вызывает целую бурю восторгов. Но затем случается что-то непонятное и необычайное. И я вдруг перестаю нравиться тем самым людям, той самой публике, которая меня вчера еще засыпала цветами. Даже в маленьком Базеле случилось то же самое, и, не скрою, я смертельно боюсь повторения этой старой печальной истории в Берлине.
– Полно, милочка. Я ведь знаю, как ты играешь Гретхен. Берлинцы будут от тебя без ума, – уверенно заметила Гермина.
– Да, в день моего первого дебюта. А там опять что-нибудь случится, и снова мне придется искать другое место, быть может, и другое дело…
Гермина Розен хотела что-то ответить, но дверь внезапно открылась и на пороге показалась достойная мамаша молодой артистки, растолстевшая, обрюзгшая, постаревшая, в богатом, шелковом платье и с заплывшим лицом, ставшим с годами типично еврейским.
Ее появление сразу прекратило задушевную беседу подруг. Начались обычные расспросы, советы и сожаления; пришлось выслушать еще раз все то, что так часто слышала и так ненавидела Ольга Бельская в разговорах состарившихся актрис и маменек хорошеньких молодых дочерей.
Едва скрывая свое нетерпение, она просидела еще минут десять, и затем, наскоро допив чашку кофе, распростилась, пообещав приехать ужинать после представления «Фауста».
– До тех пор я запираюсь, чтобы повторить давно не игранную роль, – объявила она Гермине, провожавшей ее через ряд роскошных комнат до передней.
А почтенная мамаша хорошенькой актрисы встретила возвращающуюся дочь характерным возгласом:
– Какая странная особа эта Ольга! Такая красавица и до сих пор в суконных платьях и ни одного бриллианта!.. Удивительно непрактичный народ эти русские… Пожалуйста, не вздумай снова поддаваться ее влиянию.
В императорской ложе
Избранная Ольгой для первого дебюта роль Маргариты