Свои люди (сборник). Анна Сохрина
одежду… Хоп! И выбросил, – он показал рукой, как это делается.
Лариса проследила взглядом за его рукой, и по её щекам покатились слёзы. Она не хотела быть выброшенной из его жизни, как старая одежда. Её любовь к нему вовсе не износилась, а была крепка, как дерюжная ткань, только что выпущенная за ворота текстильной фабрики.
– Нам незачем больше встречаться, – сказал джазист. Он не любил слёз и долгих объяснений с женщинами.
А через месяц Лариса вышла замуж за терпеливого, преданного Вадика, который стоял промозглыми осенними вечерами у её подъезда, ждал Ларису и достоялся-таки до той минуты, когда побледневшая и подурневшая от переживаний Лариса расплакалась на его плече и прошептала в отчаянье:
– Да…
Джаз она не могла слышать и по сей день.
Вадик был хорошим человеком. Но хороший человек и хороший муж – это совсем разные понятия. Хороший человек должен быть честным, скромным и непритязательным в жизни. А хороший муж должен уметь зарабатывать деньги, уметь постоять за себя и своё потомство, чтобы обеспечить ему лучшие условия существования. Одни качества исключают другие, и потому все основные заботы их семьи лежали на Ларисе.
Лариса так не хотела, но ничего поделать не могла. И в этом противоречии был заложен драматический конфликт, как говорят драматурги.
Ключевский приехал в Ленинград снимать фильм о женской эмансипации. О женском карате, дзюдо, хоккее, о драках девочек-подростков на танцплощадках, о женской колонии и женском вытрезвителе. Проблема выходила далеко за рамки спорта, давно став социальной болезнью. Сценарий фильма назывался «Мадонна с бицепсами».
Полтора года назад Лариса случайно попала на встречу с молодыми западногерманскими журналистами. Они сидели в кафе Дворца молодежи за уютными низенькими столиками, пили безалкогольные коктейли и разговаривали. Напротив Ларисы расположился голубоглазый блондин по имени Клаус, представитель коммунистического издания.
– Чего не хватает советской женщине? – спросил Клаус.
– Зависимости, – ответила Лариса.
Представитель был ей симпатичен, и она решила говорить правду. Немец подумал, что неправильно понял русское слово, и позвал переводчицу – маленькую вертлявую девицу.
– Зависимости, – подтвердила та и с опаской посмотрела на Ларису.
– Мы устали от равноправия, – продолжала свою мысль Лариса. – Женское счастье, на самом деле, – в хорошей зависимости от любимого человека, мужчины.
– Не понимаю, – развёл руками немец. – Мои подруги по партии, коммунистки, много лет боролись за равноправие с мужчиной, за одинаковые права.
– А я не хочу одинаковых прав, – упрямо сказала Лариса. – Я хочу прав мужчины и женщины. Я хочу, чтоб он нёс, по праву сильного, более тяжёлую ношу, а не старался разделить её со мной поровну, а то и вовсе переложить на мои плечи.
– О! – тонко улыбнулся немец. – Вы настоящая женщина! – он похлопал Ларису по плечу. – Но мои подруги не поверят. Они скажут, что я им лгу. Советские женщины не могут быть против эмансипации.