Трюкач. Лицедей. Игрок. Образ трикстера в евроазиатском фольклоре. Дмитрий Гаврилов
отражение одна из самых ранних традиций человечества, не допускающая никаких непрошеных «посредников» между Богом, отождествляемым с самим Абсолютом, и людьми и, вместе с тем, не отдаляющая людей от последнего. Напротив, за счёт игнорирования ими любых, даже материально создающих их (!) «творцов» – она только сближает их с Абсолютом, проявляя в человечестве подлинно божественное начало.
Весьма любопытно, что в относительно поздних традициях чертами Трикстера начинают наделяться именно божественногероические персонажи. Таков Элегба в мифах африканского племени йоруба – мужское, фаллическое божество и установитель инициатических ритуалов, который впоследствии демонизируется, воспринимается как Трикстер и даже – как персонификация зла. А в мифах некоторых народностей героя-покровителя людей и главного Трикстера вообще зовут одинаково. Таковы Ди’а у самоедов, Дяйку у нганасан, Иолофат у микронезийцев, Ича у селькупов и т. д. Причём показательно, что в последнем случае данный персонаж эзотерически, ритуально и в контексте ранней космогонической мифологии воспринимается как явное божество, и только в позднем фольклоре обретает черты трикстера. Что же касается гораздо более ранних представлений, то в них, как правило, подобное смешение не допускается. А персонажи-трикстеры всегда имеют явное отличие от божественных, хотя и могут на короткое время завладеть их миссией. Так, в китайской мифологии мыши-оборотни принимают облик государя, государыни и даже Бао-гуна – величайшего неподкупного судьи. Эту негативную ситуацию разрешает только вмешательство верховного даосского божества Юй-Ди.
В.Штепа приводит слова известного культуролога, исследователя феномена игры и сущности трикстера Йохана Хёйзинги: «”Плутующий игрок… не портит игры. Он делает вид, что соблюдает правила, играет вместе со всеми, покуда его не ловят на плутовстве”», добавляя: «Но что “соблюдать”, если этими правилами со временем становится само плутовство?» (Штепа, 1996).
Например, в 1995 г. партия В. В. Жириновского смогла провести в Государственную Думу России пятьдесят депутатов. Наобещав в три короба на фоне узурпаторских действий Бориса Ельцина, расстрела парламента и москвичей в 1993 г., Жириновский собрал голоса на переломе эпох. Этим он сумел на какое-то время разрядить общественно-политическую обстановку, как и планировал Кремль. А потом лидер ЛДПР обманул ожидания тех, кто голосовал за него из чувства протеста. Разве только психолог, понимающий суть Трикстера, мог предугадать такой печальный конец народных надежд на возмездие.
Жириновский – игрок, лицедей, причём очень талантливый, что признаётся и справа, и слева:
«За счёт его инструментальной функции, связанной с исполнением кремлевских заказов в наиболее неприглядных политических интригах, ему прощались любые выходки, предельная неполиткорректность дискуссий, лобовая эксплуатация самых низменных инстинктов масс, где ксенофобия и шовинизм соседствуют с алчной жаждой зрелищ и скабрезностей.