Опасная тишина. Валерий Поволяев
и ну! Комсомольцы считают себя безбожниками, а у предводителя их такая фамилия… Очень церковная. А может, это и к лучшему? Мягков лапнул себя за карман гимнастерки – есть там карандаш и бумага? Ни карандаша, ни бумаги не было, Мягков расстегнул медную пуговицу, залез внутрь, но это не помогло – ни карандаш, ни бумага от таких решительных действий не появились, и Мягков махнул рукой:
– Ладно, фамилию без карандаша запомню.
– Василий Семенович, не надо отменять приказ Богомолова… Ну, пожалуйста! Молодые комсомольцы точно так же, как и вы, должны иметь боевой опыт. Хотя бы чуть-чуть, – Даша, подняв руку, свела вместе два тонких нежных пальца, потом приподняла один палец над другим, оставив крохотный зазор, – вот столько… Ладно?
– Нет, Даша, – Мягков покачал головой несогласно. – Нет и еще раз нет. Мужчины должны знать, чем пахнет порох, это для них обязательно, а для женщин совсем необязательно. У вас из двадцати человек половина явно женщины.
– Больше половины, – поколебавшись немного (не знала, говорить об этом или нет), сказала Даша.
Мягков поморщился.
– Это вообще никуда не годится, – произнес он с досадою. – Простите меня, Даша, мне надо к своим, – комендант развернулся стремительно и едва ли не бегом устремился к ближайшему телефонному аппарату, уже на бегу сообразил, что ближайший телефонный аппарат находится у пограничников, в следующий миг тормознул и прокричал издали: – Даша, вечером вам разрешено находиться только дома и больше нигде.
В ответ Даша только рассмеялась и приподняла над головой газетный кулек с черешней:
– Василий Семенович, вы не доели ягоды!
– Это не ягоды, это – черешня, – Мягков вновь заскользил сапогами по горячей пыльной улице. Надо бы обзавестись матерчатыми сапогами, они и много легче, и нога в них хоть дышит малость, в кирзовых же и яловых не дышит совсем.
Секретаря горкома с «некомсомольской» фамилией Богомолов на месте не оказалось, секретарша его с резким, как у сверчка, голосом сообщила, что «товарищ секретарь находятся на подведомственной территории»… И чего ему делать на «подведомственной территории», траву косить, что ли? Сидел бы у себя в кабинете, собирал членские взносы, бил хлопушкой мух, да, высунув язык от усердия, пыхтел бы над стенной газетой, придумывал заметки поострее. Ан, нет!
– Когда секретарь обещал быть на месте? – поинтересовался Мягков.
– Мне он не доложил, – проверещала секретарша, потом, поняв, что ответ ее получился грубым, добавила: – Это знает только он сам.
– Тьфу! – с досадой сплюнул Мягков и открутил назад ручку вызова – дал отбой.
Телефонный аппарат в комендатуре был новый, современный, Мягков мог им гордиться. Что, собственно, он и делал.
К сожалению, распоряжение, данное недалеким секретарем, только сам секретарь и может отменить – в комсомоле дисциплина такая же крепкая, с неукоснительными выполнениями приказов, как