Марк Красс. Роман-биография. Геннадий Левицкий
тебе не все равно, с кем воевать и как погибнуть: на кресте или от меча? Я бы лично предпочел последнее.
– Я не про то говорю. Митридату ведь служат наши братья…
– Постараемся не сталкиваться с ними лицом к лицу. Уж я отличу понтийский корабль от киликийского.
– Если хорошо платит, придется наниматься к Лукуллу. В море совсем не осталось торговых кораблей. Я две недели плавал по Золотому морю и ничего стоящего, кроме рыбачьих лодок, не встретил. Теперь вот в проклятой таверне пропиваю последние денарии[8]. Так сколько еще дней флот Лукулла будет стоять в Александрии?
– Я этого не знаю. Известно лишь, что у него какие-то дела с египетским царем.
– Знаем мы эти дела: Лукулл трясет царскую казну, чтобы выдать нам жалованье.
Такое объяснение вызвало дружный довольный смех пиратов.
Римляне еще некоторое время прислушивались к их болтовне, но больше ничего интересного не услышали.
– Слыхал? – прошептал Сервий. – Лукулл в Египте.
– Не понимаю, какое отношение все это может иметь к нам.
– Ну как же! Красс соединится в Александрии с флотом Луция Лукулла, и вместе с ним мы достигнем Греции.
– Но ведь это огромный крюк! Отсюда до Александрии плыть дольше, чем до Афин.
– Но меньше риска попасть в лапы Митридата или пиратов. И прекрати со мной спорить, Децим, принимать решение все равно Марку Крассу, а не нам с тобой. Доедай устриц и пошли отсюда.
Луций Лукулл
– Вижу Фаросский маяк, – привычно возвестил лоцман. Красс долго вглядывался во тьму, но смог увидеть лишь красную точку, излучавшую непонятный мерцающий свет.
– Это костер наверху маяка. Его свет отражается металлическими зеркалами на большое расстояние, – пояснил лоцман. – К острову мы подойдем на рассвете, и ты, доблестный Красс, сможешь насладиться великолепным зрелищем: одно из семи чудес света в лучах утреннего солнца.
Римлянин удивленно взглянул на лоцмана: он не ожидал проявления сентиментальности от старого морехода.
– Это зрелище меня давно не волнует, я видел маяк сотни раз, ― как бы оправдывался моряк. ― Ты же, Марк Красс, увидишь его впервые и вряд ли останешься равнодушным. Если не вид маяка, то стоимость сооружения удивит любого. Он обошелся Птолемеям в восемьсот талантов[9]. Скажи, есть в Риме здание дороже Фаросского маяка?
– Наверно, нет. Впрочем, я не приценивался, – усмехнулся Красс.
Если у Марка Красса и были сомнения насчет неповторимости и величия Фаросского маяка, то они развеялись утром. Маяк представлял собой громадную башню на вершине одинокой скалы. Снаружи башня была облицована белоснежным мрамором. В свете утренней зари это колоссальное сооружение высотой в 120 метров казалось легким и воздушным. Пока Красс любовался одним из семи чудес света, к его флоту приблизились два корабля. Словно сквозь сон, римлянин услышал мощный бас, перекрывающий шум волн:
– Царь Египта Птолемей желает знать, кому принадлежат
Денарий – серебряная монета в Древнем Риме.
Талант – наибольшая весовая и денежно-счетная единица в Древней Греции и некоторых странах Востока.