Большие и маленькие. Денис Гуцко
Люсе в глаза – неуверенная, опасливая.
Ей открылся лишь самый краешек, но она чувствовала, в какую долгую мучительную драму была вписана Лешина смерть. Леша умер – а драма продолжается.
– Зачем собаку спустила? – спросила Маша сухо, строго.
– Пусть побегает, – с некоторой заминкой ответила Катя, не взглянув на мать. – Сколько дней уже.
Села за стол.
– Есть будешь?
– Нет.
– Ну, сама теперь будешь его ловить. На цепь сажать.
Катя в ответ лишь пожала неопределенно плечами.
– Если на ночь оставить, опять полезет по дворам. Мне потом выслушивать.
– Хорошо. – Катя рассматривала дальнюю стену. – Я посажу.
– С ним Леша управлялся, – сказала Маша Люсе. – А мне, подумай, каково с этой тушей. В нем центнер весу. Понял, что Леши больше нет, наказать его некому. Наглеет понемногу. – И продолжила: – Столько всего было, Люсь. И скандалы, само собой.
Катя заметно напряглась. Губы сжались плотней.
– Он все мне пытался объяснить. Не нужно усложнять. Как он говорил? «Давай жить иначе…» Иначе… понимаешь? – Развязала платок, кинула на плечи. – Дурдом… На два дома? Спасибо, дорогой… Если бы не церковь… я, конечно, была в отчаянии. И весь этот кагал моментально… родственнички его… как только усекли, что Леша на сторону ходит, что плохо с ним живем… сразу так себя повели – дескать, ты тут никто и звать тебя никак. Как будто, знаешь, все они поголовно его любовницы и всем он обещал жениться.
Улыбнулась. Без горечи – скорее, устало.
Катя сидела бочком, смотрела в сторону. Понимала, о чем говорит мать. Знала в подробностях. Не жаждала услышать снова, но терпела: пусть. Видно было, пришла из-за тетки, из вежливости – посидеть, отбыть номер.
– Сколько раз в церковь его звала. Пойдем, там помогут. Даже если разводиться, пусть все будет по-хорошему. Про развод заговаривали, но… Ему дом жалко было продавать. Мне страшно… Придумывала себе постоянно какие-то надежды, цеплялась… В церковь не пошел. Не послушал. Ты его помнишь… отшучивался, как обычно. Мы, говорит, пойдем другим путем. «Тебя тоже люблю. Но по-другому…» По-другому, Люсь… Все у него по-другому… умник… Юбилей у нас был прошлой осенью. Забыл. Вспомнил только под Новый год.
Ольга уже мыла посуду. Маша встала, собрала грязные тарелки, поставила в мойку.
Катя успела шмыгнуть прочь из кухни.
В холле на комоде обнаружилась пачка «Парламента»: забыл кто-то из приходивших на похороны. И Люся не удержалась. Больше года не курила. Но от одной же ничего не случится – успокоила она себя. Примостилась за углом дома, у перил веранды. Никотин спасительно шарахнул по организму.
За недостроенным кирпичным забором появился сосед в наброшенном на плечи сером бушлате. Помахал ей рукой, она ответила. «Наверное, Леша нас когда-то знакомил». Прикрывшись рукой от низкого предвечернего солнца, сосед с интересом рассматривал пятачок Машиного двора перед домом. По характерной возне – цокот когтей, позвякивание металла, ворчание и сопение