Москва винтажная. Путеводитель по московским барахолкам. Антон Евтушенко
В одной из новелл О’Генри из так называемого нью-йорского цикла писателя есть замечательный пример торга закладчика антикварной лавки с одним из главных персонажей: «Я предложил ему за неё два доллара, но, должно быть, по моим глазам было видно, что она мне страшно нужна, потому что продавец сказал, что самая малая цифра, о которой он может вести разговор, это 335 долларов и что говорить о более мелких цифрах – значило бы вырвать кусок хлеба изо рта у его детей. В конце концов я приобрёл её за двадцать пять». Эта ситуация могла служить прекрасной иллюстрацией к модели ценообразования на мировом антикварном рынке. К слову рассказ называется «Совесть в искусстве». Кто не читал, не пожалейте времени: вещь жутко занимательная.
Невольно продолжая тему совести, Рустам Бедросян вспоминает, что после того, как на Арбате нескольких собратьев по кисти задержала полиция, он неожиданно для самого себя стал борцом за справедливость. Живописцы Арбата давно стали визитной карточкой Москвы, но в 2015 году московские власти разогнали художников. Рустам попытался задействовать свои связи, обратился за помощью в Совет по культуре и искусству при президенте Российской Федерации для обеспечения его взаимодействия с творческим объединением арбатских художников. Безуспешно. Там только отмахнулись от проблемы, как от назойливой мухи.
«Обложили данью музыкантов, дальнобойщиков, теперь настал черёд художников. Хотя, если вдуматься, много ли получится сбить бабла с двух десятков арбатских передвижников? Крохи! Кому они нужны? Ясно же, что дело не в налогах, которые эти бедолаги не доплатили в казну. Это обычное довинчивание отдельных разболтанных гаек огромного механизма. Власть в очередной раз показывает зубы, мол, смотри, сявка, кто в доме хозяин. Народ это, знаете ли, очень тонизирует. Но чинодралы как-то забывают, что музыканты и художники создают атмосферу города, а Арбат для туриста вообще место мифическое. Туда идут за неким срезом реальной жизни города, а отнюдь не за магнитиком на холодильник. Хотя чему тут удивляться, так было всегда: сперва живого художника прижимают ногтем, как суетливую вошь, а после его смерти двери на выставках выносят и давятся в очередях».
Нобелевский лауреат прошлого года по литературе, наш соотечественник Светлана Алексиевич в одном из интервью как-то сказала:
«Найти у нас [в России] человека, который страдал, очень легко. По-моему, страдания больше, чем нефти».
Если простой люд страдает, то большой художник должен страдать и подавно. Над этим абсурдом, между прочим, работают умные люди. Они претворяют «национальную» идею в жизнь. Картину, нарисованную Владимиром Путиным во время Рождественской ярмарки в Петербурге, продали на благотворительном аукционе за 37 миллионов рублей. Работу Валентины Матвиенко – за 11 с половиной. Портреты кисти фаворитки Сердюкова стоят 50 тысяч долларов за штуку, а она их сотворила больше полусотни за четыре месяца! Очевидно, что постулат «хороший художник