Любовь и ненависть. Анна Сергеевна Байрашная
Вокруг меня росли красивые
цветы, воздух был наполнен лесными запахами. Я все шла
и шла, не оглядываясь назад, на тот серый мир, оставленный
мною позади. Те черные будни убегали от меня все дальше
и дальше.
В больнице врач боролся за мою жизнь.
– Готовьте операционную.
– Хорошо, господин доктор,– ответила ему медсестра.
Пульса все не было, но доктор не терял надежду и продол—
жал делать массаж сердца.
В бессознательном состоянии я уходила все дальше и даль—
ше от всех своих прежних переживаний и страданий, удаляясь
в ярком блеске солнца. Неожиданно позади себя услышала шо—
рох, остановилась и оглянулась назад. Савашь стоял передо мной.
Он смотрел на меня очень зло и вдруг сказал:
– Куда ты собралась, Бихтер? Решила оставитъ меня одного
в этом бренном мире, да? А как же месть? Эти ничтожества
останутся без наказания?
Глядя на него, я не могла понять, о чем он говорит, что он
имеет в виду. Но он посмотрел на меня и опять сказал:
– Если ты хочешь, чтобы все получили по заслугам, то ты
дашь мне свою руку, и мы вместе отомстим за нас. И за всех тех,
кому они причинили вред.
Савашь прижал ко мне свою руку и прошептал:
– Ты со мной? Не бросишь меня одного здесь?
Я стояла и смотрела на своего любимого, не понимая ничего.
Мне продолжали делатъ массаж сердца. Доктор терял послед—
нюю надежду, но твердил лишь одно:
– Пульса нет. Дайте пять миллиграммов адреналина, немед—
ленно!
Доктор все время смотрел на прибор для измерения жиз—
ненных показателей. Он почти потерял надежду на то, что мое
сердце вновь начнет биться.
А в моей душе загорались чувства и искры. Увидев люби—
мые глаза Саваша, я снова взяла его за руку и пошла вместе
с ним. В этот серый мир, полный мрака и горечи переживаний,
утрат и боли.
Мы шли вместе с Савашем, как раньше, по берегу моря,
снова обнимаясь, улыбаясь и радуясь каждому счастливому мо—
менту в нашей жизни. Казалось, что мы начали новую жизнь.
Доктор из последних сил продолжал спасать меня. Вскоре
он сказал:
– У больной появился пульс! Дайте скорее пять милли—
граммов атропина!
Вскоре о том, что произошло, узнал господин Мехмет Сорал,
мой отец. Ему сообщила об этом госпожа Белькиз. Удивительно,
но отец сильно испугался за меня. У него поднялось давление
от паники. Он не задумывался, что станет с ним, если я умру.
Умирает его единственная дочь? Что ему делать? Ведь эту ли—
нию жизни он сам мне выбрал. Отец купил билет на ближай—
ший рейс до Стамбула. На его душе было очень скверно, как
никогда ранее. Эта сумасшедшая гордость и его бешеный нрав
сразу куда—то исчезли. Он превратился