Далекий светлый терем (сборник). Юрий Никитин
братом Зевса, как память о прародине нес в себе этот корень… Да и сами россы взяли свое имя от воды – рось, роса…
На возвышении, в центре лагеря россов, стояли Ахилл и Аристей. Оба внимательно осматривали окрестности, поглядывая в сторону стен Иллиона.
– Трояне, – сказал Аристей задумчиво. – Сперва они звались пеласгами, потом фракийцами, затем тевкрами, дальше – дарданами, теперь вот – трояне… У них и сейчас еще наши обряды, могилы насыпают курганами, серьги носят в левом ухе, оселедцы точно такие же…
Ахилл обернулся, бросил в усмешке:
– Вчера на переговоры приходили сыны Приама: Троил и Дий. А у меня как раз на корабле кормчий Троил, а его помощник – Дий!.. А вот язык наш они испоганили, еле-еле понимал. Еще немного, и толмач бы понадобился… Ты смотрел их войско?
– Смотрел, – хмыкнул Аристей. – Воины добрые, наша кровь еще чуется, но мы их и без ахейцев сдюжили бы.
– Что так?
– Оружие, – ответил Аристей коротко. Объяснил с презрением: – Они все тут, кроме нас, ахейцы и троянцы – меднолатные! Даже их вождь Гектор в медных доспехах, а копья у него деревянные, с медными наконечниками, к тому ж из плохой меди. У всех медь! О железе не ведают, на булат вовсе смотрят как на дело рук богов… Вон ты весь в булате, так неужто они пробьют медяшками? Неуязвимый, как есть неуязвимый! Видно, у них тут в песках меди много, а железа – зась, это только в наших лесных болотах вдоволь!
Снизу от моря несся всадник. В черных доспехах, на горячем вороном коне.
– Меня другое тревожит, – сказал Аристей хмуро. – Нас тут стравили, а на южном фланге Хеттского государства оголили спину! Опаленный Стан остался без защиты…
– Разве кто нападает? – спросил Ахилл беспечно.
– Сейчас никто, но долго ли до беды, когда войска ушли? В пустыне собрались дикие орды кочевников, ждут. Хлынут в тот же час, когда поистребим друг друга, когда Троя падет! Сумеют ли наши братья явусы дать отпор? Вряд ли… И мы потеряем этот важнейший перекресток международных путей. Падет еще один народ нашего корня, останемся супротив дикости только мы, славяне.
– Выстоим, – ответил Ахилл беспечно.
Всадник прямо на коне промчался на холм, лихо спрыгнул. Это был рослый синеглазый юноша, высоколобый, с тонкими чертами лица. Аристей взглянул ему в глаза, отвел взгляд, тут же взглянул снова. Глаза Петрока были особенные: трагически расширенные, пытливо всматривающиеся в каждого, вопрошающие, в них застыл немой вопрос, заданный с болью и тревогой… За этими глазами весь Петрок, как другой за своими могучими руками, третий – за крепкими доспехами, четвертый – за родительской спиной. Петрок весь в глазах, и Аристей невольно отводил взгляд, ибо на тот вопрос, который задавал Петрок, ответить он не мог, не знал как.
– Нравится? – спросил Ахилл.
– Спасибо тебе, княже, – выдохнул Петрок благодарно. – Спасибо, что берешь в походы! Разные народы видел, с воинами говорил, с лекарями, волхвами, мудрецами ихними… Уверился