Анжелика в Квебеке. Анн Голон
тот не знает, что такое любовь.
Внезапно он кричит:
– Налей, кабатчик! Мне что, так и сидеть с протянутой рукой, пока я не засохну на корню?
Антонен Буавит бросает презрительный взгляд на этого грубияна. Вот уже тридцать лет, как он повесил вывеску над своим трактиром «Восходящее Солнце» и получил от королевского судьи разрешение «держать питейное заведение и харчевню и иметь лицензию на изготовление и продажу пива, всяких крепких ликеров, вин и сиропов». И он не забыл, что был первым трактирщиком Новой Франции и что нынче его заведение единственное во всем Верхнем городе. Расположенное на равном расстоянии от собора, семинарии, монастырей иезуитов и урсулинок, оно закрывает двери во время соборных служб и воскресной мессы, и, несмотря на то что алкоголь в нем отпускают куда как споро, после полудня здесь могут посидеть и дамы, чтобы выпить капельку малаги, сидра или воды с апельсиновым сиропом.
Так что его заведение нельзя назвать «кабаком». И ему совсем не нравится, что эти знатные господа, чужие в этих краях, забывают, что находятся не на какой-нибудь парижской улочке, где они могли сколько угодно выражать свое презрение беззащитным держателям таверн. Этим летом корабли привезли немало неприятных субъектов. С каждым годом их приезжает все больше и больше. Они что, принимают Новую Францию за свалку?
Антонен Буавит ворчит:
– Засохнуть на корню? Это ему не грозит. Он слишком часто смачивает глотку, чтобы такое могло случиться.
Вокруг него слышится смех, и Антонен, удовлетворенный своей местью, неся глиняный кувшин, подходит к столу этих господ.
Он нальет им крепкого пойла. Так они быстрее опьянеют, и он сможет позвать их слуг, чтобы те забрали их и отвели домой.
С тех пор как прибыли в августе, эти четверо проводят время за выпивкой и игрой по-крупному во всех городских притонах в компании распутных девок и уже доставили ему немало хлопот. К тому же он точно не знает, смогут ли они с ним рассчитаться. Вполне может статься, что они неплатежеспособны. По правилам ему запрещено открывать кредит отпрыскам знатных семейств, солдатам и слугам.
Должен ли он считать их «отпрысками знатных семейств», несмотря на то что им на вид лет по сорок-пятьдесят? Иногда они бывают щедрыми, бросают на стол целое экю. У того из них, который выглядит самым знатным, начальственные манеры, так что он, наверное, военный, но, когда он вяло сидит, развалясь на деревянной скамье, ему, по мнению Буавита, больше подходит другое определение – «придворный».
Он никогда не видел вблизи этих вельмож, которыми, говорят, полон Версаль, этот улей с тысячей сот, невидимых в сиянии высоких окон, за которыми эти придворные прячутся от взглядов простого народа, точно рой шершней и пчел, жужжащих вокруг матки, то бишь короля.
Мысль о том, что он принимает в своих стенах людей такой редкой в Канаде породы, слегка компенсирует Антонену то высокомерное и бесцеремонное обхождение, от которого он уже отвык с тех пор, как высадился на этих берегах, будучи подмастерьем кузнеца без гроша