Анжелика в Квебеке. Анн Голон
движения. Она пожалела, что не взяла с собою хотя бы одного из своих пажей, чтобы было кому объявить о ее визите. Носильщики портшеза остались на улице. Они не имели права входить в трактиры без специального разрешения с подписью их хозяев. Посчитав свою задачу выполненной, они уселись на корточки у стены таверны, чтобы немного соснуть.
Вдруг, словно возникнув из клубов табачного дыма, рядом с Анжеликой очутился сагамор Пиксарет, в своем головном уборе из перьев, с образками в узле сальных волос, в одеяле, накинутом на великолепное одеяние из красного сукна с золотым галуном, которое он надевал, когда отправлялся в Квебек (это был мундир английского офицера, снятый с поверженного врага). Он торжественно произнес:
– Не бойся ничего, моя пленница, иди вперед без страха. Здесь ты среди друзей. Я их знаю и отвечаю за них всех, за исключением некоторых плохих христиан. Но мой топор и мой томагавк пробьют их головы еще до того, как в них зародятся дурные мысли. Иди! Я тебя охраняю.
В глубине зала отворилась дверь, и Анжелика увидела хозяйку, идущую ей навстречу с широкой улыбкой. Должно быть, она очень спешила, когда прихорашивалась, потому что сооружение из кружева на китовом усе, служившее ей чепцом, сидело на ее пышно завитых волосах немного криво. Ее круглое лицо обрамляли тяжелые грушевидные коралловые серьги.
Кружевной воротничок был ей немного тесен, а три юбки, надетые в соответствии с модой одна на другую, увеличивали ее и без того немаленький объем вдвое. Изящные драгоценности, красующиеся на пышной груди хозяйки, казалось, были специально выставлены напоказ для любителей украшений и вовсе не предназначались для придания их обладательнице большей элегантности. В одной руке она держала кружевной платочек, а в другой – испанский веер, развернутый так неуклюже, что непонятно было, что она намеревается с ним делать. Но Анжелика, которой нравилась хозяйка харчевни, подумала, что она стоит всех испанских инфант и даже королевы Франции, такой некрасивой, и чопорной, и нелюбезной.
– Сударыня, я пришла вас поблагодарить.
– Какая честь для меня, маркиза! – картаво воскликнула госпожа Гонфарель, после того как присела перед Анжеликой в некоем подобии реверанса, чуть при этом не упав. – Не желаете ли последовать за мной в мои апартаменты…
И она указала на дверь, из-за которой появилась. По мере приближения к «апартаментам» хозяйки все более и более явственным становился доносящийся оттуда вкуснейший аромат. Ноздри Анжелики затрепетали.
– Сударыня, ваше рагу вкусно пахнет, – не удержалась она.
– Еще бы! Кто бы сомневался! – радостно воскликнула хозяйка.
И она с заговорщицким видом затворила за собою дверь.
Комната оказалась просторной и хорошо обставленной. Слева располагался очаг, в котором на горящих углях стоял большой глиняный котел. С таинственным видом Жанина Гонфарель приподняла его крышку:
– Гляди! Я приготовила свиные ножки! Ведь это твое любимое блюдо?
Она вновь, как и вчера, обращалась