Анжелика в Квебеке. Анн Голон
затянуть винты испанского сапога, не говоря уже о том, чтобы поднять топор или во время повешения натянуть веревку. Чего тебе, болван? – вскричала она, заметив, что в комнату вошел слуга из трактира. – Разуй глаза! Ты что, не видишь, что я разговариваю с дамой из Верхнего города?
– Хозяйка, там их двое на улице, они говорят, что замерзли.
– Должно быть, это лакеи госпожи де Меркувиль, носильщики моего портшеза, – вспомнила Анжелика.
– Но мы не имеем права впустить их и налить им выпить без письменного разрешения их хозяина.
– Я им разрешу и заплачу за выпитое, – предложила Анжелика.
Но, поговорив с госпожой Гонфарель, она предпочла отпустить и носильщиков с портшезом, потому что невозможно было предугадать, когда они закончат предаваться воспоминаниям.
Между тем госпожа Гонфарель вспомнила о своих прямых обязанностях. Когда ее помощник вышел, она объявила Анжелике, что они перебираются на ее «наблюдательный пост», что, однако, не помешает им беседовать, есть и пить.
Они уселись на небольшом возвышении за перегородкой, в которой, как в приемной женского монастыря, имелись два потайных зарешеченных окошка. Благодаря этому можно было наблюдать за тем, что происходит в зале, оставаясь невидимыми.
Полька знала завсегдатаев своего заведения. А если кого-то видела впервые, то очень быстро могла определить, откуда он и что собою представляет.
– Готова поспорить, что вон те там, в углу, прибыли из Акадии. Почему я так решила? Потому что они явно не из наших, но и не из Европы.
Проследив за ее взглядом, Анжелика в самом деле обнаружила в глубине зала барона де Вовенара, Гранбуа и одного из братьев Иоланды, сына Марселины, Телефора, прибывшего вместе с ними. Они сидели за столиком, хмуро играя в кости. А четвертым, кажется, был один из братьев Дефур с берегов Французского залива.
– Они все немного пираты, эти ребята из Акадии, – заметила хозяйка «Французского Корабля». – Ведь из своих берлог на юге они ведут торговлю с англичанами… А вон те в синих шапках, они из Виль-Мари,[4] или из Монреаля, как его называют теперь. Это те еще продувные бестии, не признающие никаких властей, кроме Господа Бога и Девы Марии. Правда, ни тамошние монахи, ни торговцы не жалуются. Они прибыли в Квебек к отплытию последних кораблей и отправятся назад незадолго до того, как замерзнет река.
Видя, что Полька с таким жаром описывает местные особенности, Анжелика улыбнулась.
– А тот малый вон там, в том углу? – спросила она, показывая на человека, в одиночестве пьющего возле камина.
– О! Это Красный Плут.
– Какое мерзкое прозвище,[5] – вздрогнув и скорчив гримасу, сказала Анжелика.
Полька понизила голос:
– Это он видел в небе пылающие летучие каноэ. Незадолго до прибытия ваших кораблей.
– А не он ли бросил камень в моего кота?
– С него станется. В этих краях полным-полно колдунов и всяких магов. Этот живет на скале над домами улицы Су-ле-Фор.
Красный Плут в просторечии означало «дьявол».