Анжелика в Квебеке. Анн Голон
его глазах эта усадьба имела несомненное преимущество перед домом, который отвели ему, поскольку находилась поблизости от дома Вильдавре, в котором поселилась госпожа де Пейрак. Господин де Шамбли бросил на него взгляд и, по-видимому, решил, что из близкого знакомства с официальным представителем его величества можно извлечь определенную выгоду.
– В этом году король обошелся со мною крайне несправедливо, – пожаловался он. – Он заставил меня продать часть моих земель за бесценок. Я хотел бы сохранить хотя бы то, что осталось. Не могли бы вы что-нибудь для меня сделать?
– Вы наверняка использовали принадлежавшие вам земли недостаточно продуктивно. Но… согласен, я поговорю об этом с королем.
Вслед за господином де Шамбли явились две индианки и потребовали водки за убитую собаку. Не переставая лучезарно улыбаться, главный смотритель дорог ответил им на языке гуронов. Анжелика поняла, что он бранит их за пьянство, напоминает, что продажа спиртного индейцам запрещена, и советует им, вместо того чтобы пить, сходить к мессе. Что касается убитой собаки, то ее лучше всего сварить и съесть.
– Этот ваш дог настоящий хищник, господин де Шамбли, – заметил Элуа Маколле. – Не то что дог аббата Морийо, такой смирный и добродушный.
– Доги нередко спасали наши аванпосты, издалека чуя запах ирокезов, – отвечал господин де Шамбли.
– А вот и индеец, – с горькой, фаталистической миной сказал господин де Бардань.
И действительно, на вершине холма появился нескладный силуэт Пиксарета, в медвежьей шкуре. Он спускался к ним с высокомерным видом, держа в руке копье.
Войдя в дом, он присоединился к господину де Шамбли, ругая индианок за их пристрастие к алкоголю, развращающее их души и разрушающее их тела.
На пороге появилась Иоланда, одетая в клетчатый атласный плащ, который ее мать Марселина подарила ей для торжественных случаев. В одной руке она держала молитвенник, другую положила на плечо Шерубена. Их сопровождал Адемар, зажав под мышкой свою форменную шляпу. Марселина дала дочери множество наставлений касательно сурового климата Квебека. Он был нисколько не похож на мягкий климат Французского залива, где, конечно, бывали и неистовые бури, и бешеные приливы, но где, как сорняки, цвели розовые, синие и белые люпины и море никогда не замерзало.
Анжелика взяла за руки Онорину и Тимоти.
– Ты прав, великий сагамор, – сказала она, – напомнив нам о наших обязанностях перед Богом. Пойдем к причастию.
Глава VII
То, что в Квебеке называлось семинарией, было на самом деле резиденцией архиепископа. Монсеньор де Лаваль, епископ Петреи и апостольский викарий Новой Франции, собирал здесь свой клир, свое духовное воинство, которое продолжило дело, начатое миссионерами – иезуитами и францисканцами, и служило белой пастве, не пользуясь доходами кюре. В этих больших зданиях, в два и три этажа, священники различных приходов находили приют и средства к существованию.
Здесь также размещалась