Власть полынная. Борис Тумасов
уступая место другим воспоминаниям.
Он видел себя отроком, стоящим рядом с отцом, великим князем Московским Василием, в храме перед святыми образами. Оба молились, когда в храм ворвался князь Дмитрий Шемяка с челядью. Его люди сбили отца с ног, выволокли на паперть и тут же выкололи ему глаза. Шемяка силой захватил московский великий стол…
Князь Василий, которого с той поры прозвали Тёмным, с сыном, малолетним Иваном, с трудом добрались до Твери. Тверской князь Борис Александрович приютил их.
Василий Тёмный и Борис Тверской договорились совместно изгнать из Москвы Шемяку, вернуть московский великий стол Василию.
Там, в Твери, мальчишка Иван впервые увидел дочь князя Бориса, юную Марию. Их помолвили. Когда сравнялось по пятнадцать лет, тверской епископ повенчал молодых людей…
Вздохнул великий князь Иван Васильевич, прошептал:
– Марья, Марьюшка, отчего расхворалась? Я ль тебя не лелеял, не сберегал! Ан день ото дня таешь, ровно свеча церковная… Одна ты у меня утеха и радость, советчица в делах государственных, в беседах мирских…
Звякнул малый колокол на звоннице Успенского собора, призывая к вечерне. Перекрестился великий князь и вспомнил, как в тот вечер, когда Шемяка казнил Василия, он, мальчишка, выскочил из храма и увидел на паперти обливавшегося кровью отца с выколотыми глазами, как отец, корчась от боли, просил смерти у Бога.
Малолетнему Ивану было страшно. Страшно было и когда ехали, таясь, в Тверь, боялись, что тверичи не примут их.
Но Тверь не только дала приют, но и стала союзницей Москвы против Шемяки…
Иван Васильевич вновь прошептал:
– Распри княжеские, усобицы проклятые, будет ли конец им?
Великому князю казалось, что они подстерегают его постоянно. Братья родные, они ведь могут начать раздоры за наследство. Особенно после его смерти: княжество Московское примутся делить…
Миновав переход, великий князь вступил на женскую половину дворца.
Подойдя к низкой, обитой полосовым железом двери, он потянул за кованое кольцо. Дверь бесшумно открылась.
Марья сидела на скамье у стены. Опочивальню освещали лампада да заходящее солнце, пробивавшееся через цветные стекольца окошка.
Повернув голову, княгиня посмотрела на мужа. Иван Васильевич заметил в её глазах блеск слез. Он склонился, поцеловал влажные глаза.
– Любовь моя, Марьюшка… – Присел на скамью, приобнял. – Свет очей моих, ладушка… Помнишь, как впервой встретились? Ты былиночкой мне показалась, утехой в годину лихую.
Прижал жену к груди и, будто вспоминая, продолжил:
– Тогда отец мой, великий князь Василий Тёмный, уверовал в меня, рядом с собой в великие князья возвёл. Так я с той поры малолетком и княжить начинал. А ведаешь ли, Марьюшка, отчего он так поступил? Хотел меня от братьев своих коварных да от племянников хищных оградить. Чтоб никто из них после его смерти не мог помыслить на великое княжение московское.
Помолчал Иван Васильевич,