Свита павших богов. Путь в Тир. Фарит Ахмеджанов
бороде там и сям мелькают седые пряди. Глаза черные, то смешливые, то пронзительные. Недобрые. Руки сложены на объемистом животе.
Азрик торопливо схватился на Папса. Вернулся страх. Он посильнее стиснул статуэтку. Толстяк поморщился.
– Поаккуратнее там, – сказал он и передернул пухлыми плечами. – Ты меня, значит, теперь видишь?
Мальчик кивнул, с трудом согнув вдруг потерявшую гибкость шею.
– Понятно. Пошли, кое-что надо сделать.
Язык Азрика словно примерз к гортани, он стоял и пялился на неведомого гостя.
– Пошли, говорю, – раздраженно скомандовал тот. – Времени нет.
– Кто ты? – едва выдавил из себя Азрик.
– Я тот, кто оберегал ваше племя на протяжении невесть какого времени, – сказал толстяк. – Тот, кого ты сейчас так сильно сжимаешь.
– Ты… Папс?
– Чего-чего? Ты говоришь с Папсуккалем, великим визирем и вестником Небесного Ашшура!
Азрик бухнулся на колени, его всего трясло.
– Да чтоб тебя, – вне себя заорал толстяк, топая ногами. – Да пусть будет Папс, пусть будет что угодно, но вставай и пойдем!
– Но… ты же… я… – лепетал Азрик. – Ты же бог, как же я…
– Потом все объясню, потом, – нетерпеливо отмахивался Папс. Или Папсуккаль, великий визирь и кто там еще. На ногах великого визиря были замысловатые веревочные сандалии, но Азрик обратил внимание, что несмотря на широкие шаги при ходьбе его сандалии не касались земли.
Он попытался ухватить край одеяния толстяка. Рубашка оказалась очень тонкой и скользкой, но была материальна. И его спутник явно не был прозрачным. Азрик приободрился.
– Быстрее, быстрее, – подгонял его Папсуккаль. Он шел – или летел – в шаге перед ним, поминутно оглядываясь и понукая мальчика.
– А кто ты? – с языка Азрика слетел один из тысячи роившихся там вопросов.
– Ты глухой, что ли? Я Папсуккаль, великий визирь Небесного Ашшура. Последние несколько сотен лет, – губы толстяка изогнулись в невеселой усмешке. – В меру сил помогаю вашему племени.
– Но Папс… вот он! – Азрик ткнул пальцем в статуэтку, которую все еще держал в руках.
Толстяку словно дали пинка.
– Никогда так больше не делай, – прошипел он, потирая задницу. – И не называй меня Папсом! Я Папсуккаль, великий… в общем, давай быстрее. Горе ты мое…
Толстяк был явно гораздо менее опасен, чем те, что недавно дрались у рогатой скалы. Азрик приободрился.
– А куда мы идем?
– Надо забрать кое-что.
– Что? Мне надо коз собирать, меня же вздуют…
– Вздуют – это, знаешь ли, наименьшее из того, что с тобой может случиться, – проворчал Папсуккаль. Он плавно перелетел через камень.
– А кто это был? И что это было?
– Что это было, – мрачно буркнул Папсуккаль. – Это я и сам не знаю. Но что-то страшное, что будет еще иметь последствия. Ох, будет…
Они обошли холм и подошли к рогатой скале. О том, что там недавно происходило, свидетельствовал лишь