Свита павших богов. Путь в Тир. Фарит Ахмеджанов
даже если будет говорить просто в мыслях. – Великий Аполлон – чем же так важен этот мальчишка?
– Не твоего ума дело, – буркнуло ему пламя. – Найди его. И все. Понял?
– Понял, великий Аполлон. Я сделаю все, чтобы выполнить ваше повеление!
Пламя погасло. Аполлинор тщательно вычистил и вымыл чаши – эту работу он всегда делал сам, не доверяя ее рабам. Потом Пульций накрыл ему ужин, наскоро сооруженный из захваченных из дома припасов. Потом Аполлинор, верный принципу, что утро вечера мудренее, лег спать. И все время, до того, как его сморил сон, он пытался представить себе то ожидающую его награду, то ждущее его наказание.
Получалось плохо.
Чтобы увидеть, нужно уметь смотреть.
Возможность смотреть дана нам с рождения. Только возможность. Мы все ею пользуемся – зеленый лес, голубое море, серые утесы, лицо матери – все это окружает нас и большинству этого достаточно.
Умение видеть проявляется вместе с вопросами. Почему при полном отсутствии ветра на поверхности озера иногда возникает рябь – словно над водой стремительно пронеслась птица. Но птиц нет. Почему порой вдруг взволнуются листья и ветви, от чего – или кого – стремительно убегают олени и зайцы, ведь в округе нет ни охотников, ни дровосеков. Почему в спокойном море вдруг зарождаются волны? Что порой срывает огромные камни со скал?
Что скрывает от нас наш мир, что мы увидим, если заглянем за него? Понравится ли нам увиденное?
Подкладка нашего мира полна загадок. Но для кого-то это – их мир, их жизнь, их обыденность.
В одном из мест этого мира, вознесенном на невероятную высоту – если считать нашей меркой, сами эти существа воспринимали все совсем иначе, встретились двое. Азрик узнал бы их. На одном были крылатые сандалии и странный круглый шлем, кудрявые волосы и борода второго сияли, как солнце. На этот раз – никаких плащей, лишь белоснежные хитоны с кантом, пурпурным у первого и золотым у второго.
– Мы же договорились не встречаться пока, Аполлон, – устало и раздраженно сказал первый. – Пока хоть немного не уляжется эта суматоха.
– Знаю и помню, – ответил второй. Не менее усталый и раздраженный. – Но дело не терпит. Этот мальчишка…
– Что тебе с него?
– Я не люблю, когда дело не доделано. Что-то в нем было. Что-то или кто-то. С ним или в нем. Я не разглядел. А сейчас это тревожит меня. Тревожит, Гермес!
– Твои предчувствия стоит принимать во внимание, – медленно сказал первый. Потер пальцами лицо. – Тот Египетский просит о встрече, – ни к селу ни к городу сказал он. – В Александрии вспыхнул храм Юпитера. Ты ожидал этого?
Аполлон покачал головой.
– Нет. Я ничего не ожидал. Думал, что это будет проще. Папочка наделал слишком много дел…
– А где либрис?
Аполлон скривился.
– Эти… постановили, что пока его никто не может взять. Так что либрис у Гефеста. Который сверлит меня своим единственным глазом… и отказывается встречаться.
Гермес покачал головой.
– Естественно, он все понял. Да уж, положение. Но обратного пути