Клуб «Темные времена». Элисон Гудман
длинноногого. «Важное требование, – как-то бесстрастно заметила Хелен при Миллисенте, – ведь красно-золотая ливрея очень плотно прилегает к телу».
– Да, миледи.
Филипп послушно двинулся к девушке вдоль стены. Его синие глаза были влажными, а движения – рассеянными, чего обычно Хелен за ним не замечала. Очевидно, он пал очередной жертвой сезонной простуды, которая периодически косила жителей особняка.
– Филипп, не могли бы вы… – Хелен замялась, понимая, что ставит его в неловкое положение. – Не могли бы вы зайти за лордом чуть позже?
– Насколько, миледи? – В широко раскрытых глазах Филиппа читался настоящий вопрос: сколько?
Девушка щелкнула металлической пряжкой сумочки и выудила оттуда один фартинг.
– Десять минут, – сказала она, уронив монетку в руку лакея. – Не хочу, чтобы вас отругали из-за меня.
– Десять минут. – Лакей поклонился. Монета уже скрылась в кармане камзола.
– Вот еще что, Филипп. Дерби сообщила мне, что вы разговаривали с пажом, который последним видел Берту до ее исчезновения.
Рука лакея нервно скользнула к шейному платку.
– Да, миледи. – Он посмотрел наверх сквозь перила и еле слышно прошептал: – Этим, миледи, нам приказано вас не беспокоить.
– Я буду лишь сильнее беспокоиться, если оставить меня в неведении.
Филипп облизнул верхнюю губу. Хелен терпеливо ждала, пока он размышлял, как быть, – морщинка между усыпанными веснушками бровями говорила о том, что молодой человек крепко задумался. Ему полагалось следовать приказам дядюшки с тетушкой, но лакею уже слышался звон очередной монетки.
– Того мальчонку послали по делам на Беркли-стрит, – наконец выдавил из себя Филипп и выразительно посмотрел на сумочку Хелен. – Он увидел, как перед Бертой остановился экипаж, но какой – он не заметил. Вот и все, миледи.
– На него давили?
– Это паж Холиоксов с Беркли-сквер, хороший парень. Наверняка он рассказал все, что знал.
Хелен кивнула:
– Спасибо, Филипп. Не забудьте: если вас спросят, где я, отвечайте, что еще в своей комнате.
– Разумеется, миледи.
Девушка поправила шаль, чтобы та не соскользнула с плеч, и степенно пошла по коридору в заднюю часть особняка. Завернув за угол, она побежала к бильярдной.
Хелен перешла на шаг, приблизившись к закрытой двери, и внезапно нахмурилась. В лице Филиппа было что-то такое, что отдавало неприязнью. В голову Хелен приходила только одна мысль: Филиппа не волновала судьба горничной. Честно говоря, Хелен это не удивило. Лакей болен, и часть прислуги недоверчиво относится к Берте из-за того, что она иностранка. Однако это вызывает сомнения в достоверности сведений, полученных Филиппом от пажа – вряд ли он допрашивал его с пристрастием обеспокоенного судьбой Берты человека. Если паж что-то скрыл или не упомянул важную деталь, Филипп, скорее всего, этого даже не заметил.
С другой стороны, надо признать, что никто не умеет, как Хелен,