Тупая езда. Ирвин Уэлш
же, блядь, счастье оказаться под крышей! Внутри битком. Терри обычно не заходит в «Паб без названия» – по крайней мере, я никогда его здесь не видела, но, кажется, он узнал нескольких завсегдатаев. Я надеюсь, что он останется хотя бы до тех пор, пока не придет малыш Джонти, а потом думаю: не, может, и не стоит.
Терри замечает Эвана Барксдейла, у которого телосложение любителя пива, в то время как у его брата-близнеца, Крейга, конституция скорее психа на водочном заводе. Они исчезают в нужнике, по-видимому, чтобы занюхать по дорожке и провернуть сделку. Я разговариваю с Джейком, хозяином паба, затем достаю телефон, вижу кучу пропущенных вызовов от Джонти и пытаюсь до него дозвониться.
– Нужно сказать Джонти, чтобы поторопился, пока нас не накрыло Мошонкой! Не хочу, чтобы он застрял дома, – говорю я Джейку, но сигнала нет.
– Ох уж эта Мошонка! – говорит Джейк.
Вскоре из нужника возвращаются Терри и Эван Баркси.
– Все, вынужден вас оставить, – говорит Терри. – Долг зовет.
– Оставайся, Тез, упрямый ты, сука, хибби, этой ночью ты работать не будешь!
– К хуям, паршивый ураганишка меня не остановит. Деньги не спят, чувак, – смеется Терри. – Все, сраные джамбо-педовки, увидимся, когда от вас будет пахнуть получше, – говорит он и рулит к выходу.
Вокруг бильярдного стола стоят Крейг Баркси, Тони Грэм, Опасный Стюарт и Дик Макгрегор, и все они наблюдают за тем, как Терри уходит.
– Хитрожопый засранец, – говорит Эван Баркси и поворачивается ко мне. – Откуда ты знаешь этого хибби, бомжару сраного?
Так он, оказывается, чертов хибби! Я бы дважды подумала, прежде чем ему давать, если бы знала! Но Эвана это нихера не касается.
– Он встречался с одной моей подружкой, – говорю я.
– Да, это он умеет, – говорит Баркси, и его губы сжимаются, а глаза превращаются в щелочки. – А вы разве не вместе сейчас были, а?
Я смотрю прямо в его маленькие глазки:
– Тебе-то какое дело?
Эван Баркси колеблется, он понижает голос и пытается придать ему непринужденный тон:
– Малыш Джонти не слишком бы обрадовался.
– Я делаю что хочу.
– Вот как? Докажи!
– Как?
– Пойдем занюхаем по дорожке. – Он кивает в сторону толчка.
– Ладно.
И вот мы идем в женский нужник, в нем две кабинки. Мы заходим в одну из них, и Эван Баркси начинает раскатывать огромную дорожку. Каждый занюхивает по половине. У меня из глаз льются слезы и колотится сердце.
– Ты в порядке? – спрашивает он.
– Да…
– Многие здесь думают, – он слегка улыбается, показывая вонючие желтые зубы, – что малыш Джонти пытается прыгнуть выше головы.
– Ага… ты тоже так думаешь? – говорю я. Черт возьми, мне очень хреново, с меня льется пот, и сердце колотит без остановки.
– Да чисто вспомнилось.
Это невыносимо! Нельзя нюхать столько кокса, можно откинуться прямо здесь. Но я его обожаю.
– Сердце… о-о-ох…
– Давай