Скажи нам правду. Дана Реинхардт
Ты же знаешь, я живу ради этого.
Эверетт впустил нас, мы разложили стулья и расставили их по кругу. В комнате сама собой воцарилась тишина, и тогда Эверетт начал свою речевку:
– Это…
– Наше место, – хором продолжила группа.
– Здесь…
– Начнутся изменения.
– Сегодня…
– Время пришло.
Я встал в круге так, чтобы рассказывать о себе в последнюю очередь, но Эверетт перехитрил меня, начав двигаться по часовой стрелке.
Я сказал, что у меня была сложная неделя, и все со мной согласились. Я сказал, что боролся за то, что хотел (Пенни, но они интерпретировали это как мое воздержание), и потерпел крах (с Пенни, но они решили, что я все же сорвался). Я сказал, что хочу почувствовать себя лучше, быть лучше. Сказал, что хочу больше размышлять о важных вещах.
– Не надо быть к себе таким строгим, – сказал Эверетт.
– Ага, – добавила Дафна. – Если хочешь себя ругать, ругай за то, что принес посредственную еду.
После меня какой-то парень рассказал, как украл у своей мачехи шесть бутылок пива и свалил это на сестру.
– Ей только четырнадцать, и она не пьет, – говорил он. – Но мачеха ненавидит ее и всегда ищет повод наказать, поэтому я знал, что она мне поверит… или притворится, что поверила. Правда, из-за этого я чувствовал себя не так чтобы очень хорошо. Сестра проплакала несколько часов, потому что ее не пустили на вечеринку к подруге.
Невозможно было представить, чтобы я мог довести Натали до слез, целенаправленно причинить ей боль. Если бы мне захотелось свалить на кого-то вину, она была бы последним человеком в мире, которого бы я так подставил. Но я знал, что моя ситуация совершенно иная, чем у большинства людей в этой комнате. Мои проблемы, какими бы они ни были, бледнели по сравнению с их.
Девушка по имени Бри три дня подряд ела только листовые овощи. Дафна рассказала, что сунула в карман тушь для ресниц, но перед уходом из магазина вернула ее на полку. А Кристофер мечтал испытать свою обычную эйфорию, но без наркотиков.
Несмотря на все разговоры – невероятное количество разговоров, – эта встреча меня успокоила. За пределами этой комнаты все в моей жизни напоминало о Пенни, и я не мог сделать вдох, чтобы не подумать о ней. Но хотя на «Второй шанс» я наткнулся из-за нее, сейчас она казалась очень далекой. В комнате я думал о других людях, не о Пенни; я даже мог попробовать двигаться дальше без нее.
Это мое место. Здесь начинаются изменения.
Встреча закончилась раньше, чем я ожидал. Был субботний вечер, восемь часов, Мэгги слушала сейчас комедиантку с раком, а где двое других моих друзей, я не знал, потому что стал паршивым другом. Мне было некуда идти и нечего делать.
На улице Эверетт спросил:
– Мы увидим тебя на следующей неделе? Ведь закуски тебе уже не надо приносить.
Я кивнул. Мне хотелось прийти снова. Пенни была права, сказав, что я ни о чем не задумываюсь. Теперь я над этим работал.
Я смотрел, как большая часть ребят расходится к своим автомобилям или к автомобилям тех, кто их ждал. Кристофер закурил, Дафна