Сочувствую ее темным духам… 13—21. Евгений Гатальский
дорогая, изготовленная паксбрайтовскими учеными, особая смесь, позволяющая мешать какие угодно наркотики друг с другом и не умирать при этом от передозировки. У Саймона загорелись глаза, когда он увидел эту смесь на прилавке.
– И да, и нет, – негромко ответил Саймон. – Просто… Я хочу выжимать из людей литры ненависти, чтобы они не мешали мне познавать все те бесконечности, что меня окружают…
– Я не понял, что ты имеешь в виду. Все то, что ты говоришь, похоже на бред. Видимо, ты вдоволь накурился травы Механика и теперь она не отпустит тебя до конца твоей жизни…
– Увы, но это не так. А по поводу бреда – так, дружище, абсолютно все на свете бред. Хаос, ложь, и все такое в этом духе. Но одно я могу сказать точно. Наркотики – это прекрасно. Они очищают меня, после них я начинаю ненавидеть с чистого листа. Чтобы я не причинял никому вред, я должен всегда быть под чем-то… лучше всего под травой, желательно травой Механика. После нее ни одна мысль, кроме правильной, не забредет в мой эгоистичный мозг.
– Ну да, – грустно сказал Майкл, думая о ней, – наркотики помогают бороться с депрессией и выворачивающими наизнанку мыслями.
Саймон презрительно хмыкнул.
– Депрессии – удел слабаков. Никто не будет уважать того, кто не уважает себя. Если бы ты не был тем, кем ты являешься, Майки, я бы с чистой совестью набил бы тебе морду за твои депрессивные мысли.
Майкл поднял брови.
– И не смотри не меня так! – добавил Саймон. – Отбрось всю суету и наслаждайся тщетностью бытия. Просто радуйся, что ты существуешь. Не придавай значения мелькающим картинкам перед глазами, которые всегда через мгновение останутся в прошлом.
Майкл кивнул – это все, на что он был способен. Слабая предрасположенность к выражению своей воли. Мысли о ней стали невыносимыми. Он ненавидел себя за такую любовь. Сильный импульс, плавивший его внутренности, просто перегорит и превратится в пустоту. А ее – такую священную и такую непостижимую – будет ублажать тот, кто запятнал свою любовь лживыми и, что самое гнусное, бессмысленными обещаниями.
Если бы она встречалась с Саймоном, думал Майкл – вряд ли бы он так мучился. Он убедил себя, что искренне радовался бы союзу своего лучшего друга и своей священной возлюбленной.
– Так, – сказал его лучший друг, отрывая его от грустных мыслей. – Пора подсесть на наркотики. О, слава хаосу, что я оказался в государстве, где меня не посадят за мою к ним порочную любовь.
Майкл подскочил на месте, заставив Саймона с непониманием спросить:
– Что ты делаешь, Майк?
– Пойдем купим КОМБО и перепробуем все то, что сможем найти… одновременно, – предложил Майкл с удивительным даже для самого себя пылающим энтузиазмом в груди.
Серые глаза с недоверием взирали на друга, потом просияли – и Саймон с силой ударил Майкла по плечу.
– Вот это уже другой