Киномания. Теодор Рошак
прыгая с дерева на дерево, уносит горилла. Вот ухмыляющийся араб поднимает потерявшую сознание и покорную Найлану высоко наверх, чтобы сбросить ее в яму, кишащую змеями. Вот Найлана, полуодетая, подвешена за руки над раскаленными углями, она пытается вырваться из пут, а обезумевшие дикари пляшут вокруг нее, поддаваясь гипнотическому воздействию сатанинских глаз шамана. Каждая из этих картинок, хотя и грубо сработанная халтурщиком от живописи лет двадцать назад, вызывала в памяти сцены насилия, которые некогда стали моими первыми уроками в темной психологии сексуальных страстей.
Почему здесь – в этом зловещем доме-склепе – была Найлана? Неужели эти плакаты свидетельствовали о закате карьеры Липски? Неужели он падал так низко – на самое дно киноиндустрии?
Пройдя почти через весь дом, мы вышли к тем нескольким комнатам, где еще теплилось какое-то подобие жизни: кухня, в которой царил жуткий беспорядок, и большая застекленная веранда, выходившая на потрескавшийся бассейн, заполненный не водой, а мусором. Эта часть дома Липски была насыщена слабыми медицинскими запахами больничной палаты. Здесь миссис Липски предложила нам выпивку из битком набитого алкоголем бара, а потом провела нас в крохотный домик на другой стороне поросшего сорняками дворика. Оказалось, что это маленькая, но чисто убранная проекционная, где помещался десяток зрителей. Здесь мы увидели Липски – он курил и тяжело сопел, расположившись в обитом плюшем кресле, которое было в несколько раз больше его и без того маленького, а теперь еще и усохшего тела.
– Ну, принесли? – проворчал он, увидев нас. – Картину? Вы ее принесли? Если не принесли, то ничего не увидите.
Он не мог не заметить, что я тащу коробки. Клер дала мне знак выйти вперед, и я предъявил их как дружественное подношение вождю враждебного племени.
Но вождя это ничуть не утихомирило.
– Почему так поздно? – бросил он.
Хотя день стоял теплый, он, как и в прошлый раз, был закутан в свое одеяло.
– Вы сказали – в два часа, – ответила Клер с вымученным терпением.
– Мы даже раньше пришли.
– А кто вам сказал, чтобы вы приходили раньше? – отрезал карлик. – А если бы я спал?
Клер легонько вернула этот мяч на его половину:
– Но ведь вы же не спите, правда?
Увидев Шарки, Липски сказал:
– А это кто еще?
– Это Дон Шарки. Мой партнер, – ответила Клер. – Он тоже ваш большой поклонник.
Шарки вышел вперед, чтобы пожать руку Липски.
– Очень рад познако…
Но Липски оборвал его. Взгляд его был по-прежнему устремлен на Клер.
– Разве я вам говорил, что вы можете тащить сюда все свою чертову семейку? Это вам что – пикник, что ли?
– Дон – лучший киномеханик в городе, – объяснила Клер.
– Черта с два, – отрезал Липски. – К моим лентам он и пальцем не прикоснется. С ними работает только Йоси. – Он ткнул большим пальцем в