Забытое время. Шэрон Гаскин
черная ступня постукивает по темно-малиновым квадратам персидского ковра.
– Много лет назад я был ординатором в Белльвью. Ребенок часто рассказывал о травмах, которые пережил во время войны. Рисовал страшные картинки. Штыковые удары. Изнасилование.
Джейни содрогнулась. Эти картинки так и встали перед глазами – кровь красным карандашом, у человечков руки-ноги, как спички, и широко распахнутые рты.
– Жил в маленьком городке в Нью-Джерси – по всему судя, в любящей полноценной семье. Клялись и божились, что он в жизни не видал того, что рисовал. Весьма удивительно. Всего пять лет мальчику.
Аналогичный случай. Фрагменты головоломки по имени Ноа наконец складывались. Джейни окатили облегчение и ледяное предчувствие.
– И какой у него был диагноз?
Психиатр скривился:
– Он был чуть старше Ноа. И все равно слишком мал для постановки диагноза.
– Какой диагноз?
– Ранняя детская шизофрения. – Ремсон потуже натянул свитер на пузо, будто от одних этих слов в кабинете похолодало. – Конечно, у таких маленьких детей встречается редко.
– Шизофрения? – Слово зависло в вышине, в охлажденном воздухе, блистая, как зазубренная сосулька, а затем на Джейни обрушилось понимание. – Вы считаете, у Ноа шизофрения.
– Я же говорю, он слишком мал для постановки точного диагноза. Но мы должны иметь в виду такую версию. Сбрасывать ее со счетов мы не можем. – Из-под тяжелых век за Джейни невозмутимо наблюдали его глаза. – Со временем узнаем больше.
Джейни разглядывала ковер. Густой, непостижимый малиновый узор – квадраты в квадратах, а те в других квадратах.
После паузы доктор Ремсон сказал:
– Порой играет роль генетика. Вы говорили, что ничего не знаете о семье его отца?
Она горестно потрясла головой. Несколько лет она гуглила ночами от случая к случаю, а теперь взялась за поиски Джеффа из Хьюстона всерьез. Неделю назад продвинулась на шаг: добрых два дня перебирала всех родсовских стипендиатов последних двух десятилетий. Проверила всех Джеффов и Джеффри, всех техасцев, и ни один даже отдаленно не напоминал человека, назвавшегося Джеффом. Она позвонила в тринидадскую гостиницу, но там теперь был «Холидей-Инн».
Итак, Джефф – если он вообще Джефф – родсовской стипендии не получал. Вероятно, и в Оксфорде не учился. (Она поискала его в колледже Бейлиолл и ничего не нашла.) Возможно, он и не бизнесмен никакой. Он все выдумал – но зачем? Поначалу она думала – чтоб произвести на нее впечатление, но теперь вырисовывалась другая версия: может, у него был полноценный психотический приступ?
Джейни чувствовала, как взгляд Ремсона парит над нею мохнатой бурой летучей мышью, но не могла заставить себя посмотреть врачу в глаза. Разглядывала свои коленки, обтянутые серыми колготками; серость их и округлость внезапно показались ей абсурдными.
– Вам нужны ответы, я понимаю, – вещал между тем Ремсон. – Но пока других возможностей у нас нет. Мы можем уточнить диагноз по мере лечения