Казань. Александр Омельянюк
комбинацию, сделав вид, что только сейчас, долго думая, Платон обнаружил, якобы неожиданно найденный выход из создавшейся плачевной ситуации.
Внешне это так и выглядело.
Сан Саныч, опять же улыбаясь, не сомневался в том, что Платон, сожалея об очередной промашке, начал интенсивно искать пути спасения партии.
Вместо того чтобы внимательнее посмотреть на позицию и обнаружить грядущую для его ферзя смертельную опасность, Сан Саныч откинулся от доски и стола, сладко потягиваясь и демонстрируя партнёру своё полное безразличие и уверенность в её исходе.
При этом он совершенно раскованно попивал свой, неожиданно для него уже остывший, чаёк, не скрывая при этом своих эмоций и комментируя вслух, оказывая, как ему казалось, а вернее хотелось, психологическое давление на Платона с целью скорейшего положительного для себя завершения неожиданно затянувшейся партии:
– «Ну, тут всё ясно! Финиш близок!».
Платон ещё раз просмотрел позицию и свой планируемый ход, проверяя надёжность своей задумки.
Да, она явно и, безусловно, вела к выигрышу ферзя за фигуру, так как шла через шах и обязательный в данной ситуации отход короля.
Платон со вздохом сожаления подвёл черту под создавшейся ситуацией:
– «Да! Ничего не поделаешь! Придётся попробовать вот здесь, хоть так!».
Он специально робко, словно оттягивая неизбежное поражение, сделал свой долгожданный ход конём, объявляя шах королю.
Саныч не думая, почти мгновенно убрал короля, усмехаясь очередной глупости своего недалёкого соперника, комментируя при этом:
– «От шаха ещё никто не уми…!» – и, не закончив фразу, тут только понял, на что он попался.
Улыбка мгновенно слетела с его резко покрасневшего лица. Платон молниеносно ответил, да так, что Сан Саныч чуть не поперхнулся своим ещё недопитым чаем из-за такого быстрого и видимо заранее готового ответа.
Задрожавшей рукой он поставил стакан и впился вытаращенными глазами в доску, видимо, наконец, всё поняв, не соглашаясь с этим, и пытаясь хоть как-то замаскировать своё расстройство.
Сан Саныч прислонил ладони ко лбу, создавая как бы защитный козырёк от торжествующе-испытующего взгляда Платона, и сделал правильный, но не спасающий ход, втайне всё ещё надеясь, что Платон свой предыдущий ход сделал всё-таки случайно.
Но опять молниеносный ответ Платона полностью лишил его последней, чуть теплившейся надежды и окончательно добил Сан Саныча.
Он чуть ли не со слезами на глазах вынужден был отдать ферзя за того самого хитроумного коня и, уже молча, без улыбки, с густо покрасневшим лицом, стал сосредоточенно работать своими наивными мозгами над сложившимся на доске положением. Но Платон был точен.
Его жизненный опыт, который он набирал постоянно и повсеместно, подсказывал ему, что в такой ситуации не надо почивать на лаврах, зазнаваться, а спокойно и аккуратно реализовывать своё преимущество, лишний раз проверяя свои ходы, чтобы не дай бог