Длань Покровителей. Заземление. Молчи, а то тебя услышат…. Мария Бородина
меня жалели и кормили. Говорили, что жалели, если быть точнее. Ведь ни один из них так и не помог мне вырваться.
Нери вздохнул и снова отвёл глаза. То же самое он чувствовал полчаса назад, когда разговаривал с торговкой супом. Всё-таки, жалость – мерзкое чувство. Чего она стоит без стремления помочь?
В глубине подсобки зашаркали шаги. Не нужно было обладать даром пророка, чтобы догадаться, кому они принадлежат. Венена оборвала фразу, но почему-то не спешила убегать. Нери затаился в тени. Сердце на мгновение затихло в груди, а затем разразилось чередой частых ударов – так дождь стучит по подоконнику.
– С кем это ты там болтаешь, пацан? – разлился по проулку сонный и ленивый голос. – Работай и не отвлекайся!
– Со мной, – бесстрастно отозвалась Венена. – А что, ему и рот открыть нельзя?
– Если только для того, чтобы вылизать всю эту грязь, – заросшее блинообразное лицо показалось в проёме, и Нери понял, что его мучитель и Венена давно общаются на короткой руке. – Или чтобы сожрать ту вырезку, что он попортил. Криворукие только на это и годятся!
Сердце гулко ударилось о рёбра. Нери чуть не хохотнул, хотя эмоция явно пришлась не к месту. Как ни крути, Донат прав. Правая рука то и дело отказывает, левая – всё ещё болит после ранения. Так и до безрукости недалеко. Парень отошёл на пару шагов назад, продолжая вылавливать из чудого разговора слова и обрывки фраз.
– А у тебя всё по-старому, смотрю, – Венена хмыкнула. Яся на плече девушки завозилась и заверещала. Ей, видимо, тоже не нравился Донат.
– Я ни к чему его не принуждал, – рявкнул Донат.
– Как и всегда, – Венена пожала плечом. – А я вот решила тушу свиную купить. Целиком. И вот эта вот, с пола – как раз что надо!
– Видишь ли ты, глупая женщина, что она попорчена твоим дружком!
– Нет, не вижу, – Венена с издёвкой усмехнулась. – И я готова отдать тебе за неё столько, сколько попросишь.
– Девяносто шесть отдашь? – бесцветные глаза Доната загорелись в предвкушении.
– Сорок восемь – запросто. А за спекуляцию и использование рабского труда хорошо наказывают. Впрочем, за тобой ещё грязные делишки водятся, – с презрением выпалила Венена. – Так что, думай сам, соглашаться на сделку или нет.
– Наивная, – Донат рассмеялся. – Никто ещё не отважился пойти в Дозорную, дабы составить докладную. У каждого здесь грешков достаточно, а уж у тебя – втрое больше, чем у остальных. Не смеши.
– А кто сказал, что пойду я? – губы Венены растянулись в дерзкой усмешке.
Донат, наконец, замолчал, лишь энергичнее замусолил меж толстыми губами папиросу-самокрутку. Его затуманенный взгляд метался между Нери и Вененой, как маятник.
– Чёрт с тобой, – произнёс он наконец. – Пятьдесят и забирай своего дружка подальше. Всё равно ни на что не годен. Но тушу оставишь мне.
– Иногда ты бываешь очень сговорчивым, Донат, – Венена полезла в кожаную сумочку, висящую на поясе. Монеты