Вокруг света за 100 дней и 100 рублей. Дмитрий Иуанов
Такого количества пестрых зданий в стиле деревянного русского зодчества я не припоминал даже в Суздале. Резные избы, белые витражи на окнах, словно перенесенные с узоров снежинок, по которым грациозно прохаживались ветреные, но важные коты, высокие шпили с петухами, венчавшие конусообразные купола, тянувшиеся к низкому сибирскому небу, вековые створы, видевшие раз в десять больше моего, но умалчивавшие секреты, расписные заборы, построенные скорее для привлечения взора и завороженности, нежели для защиты – все это приводило меня в неподдельный восторг. Я остановился на улице Белинского, сел на траву напротив зеленого дома и добрых полчаса рассматривал его распахнутые ставни, белые балконные узоры, острые окончания. Стоял теплый осенний вечер, ветер перекидывал через мои ноги и толстовку желтую листву, а солнце отбрасывало на стенах здания узорную тень. Я улыбался всему этому делу и приветливо махал женщинам в окнах. Это можно было назвать великолепием.
Ближе к ночи я познакомился с двумя девушками и пошел с ними в летний сад. На смотровой – сидели, вино – пили, под гитару – пели, все как положено делать молодым. Поначалу это было уморительно, пока одна из них не стала со стопроцентным упоением и двухсотпроцентной уверенностью рассказывать, как часто встречалась со мной во снах и чего вытворяла. После нескольких подобных историй я смотался от дам и пошел бродить по Томску да с незнакомцами в ночи болтать. Мне хотелось сделать и сказать как можно больше того, что раньше себе запрещал. Я ходил по ночному городу и всем встречным представлялся разными именами: трубочистом Ануфрием, бомжом, укравшим одежду у студента, ловцом диких белок, химиком Степаном и монголом Тарханом. После двух часов разговоров с Томском я сел на скрипучую ступеньку какого-то деревянного дома, посмотрел на месяц, почти превратившийся в полную луну, взял за лапы проходившего мимо мурлыкающего кота, положил его на колени, убаюкал, достал тетрадь и написал:
Объехать вокруг света – не главная цель путешествия. Намного важнее умереть для себя в прошлом и родиться новым.
Все «нельзя» и «делай так» постоянно превращают в робота. Энергия и радость застывают, сменяясь вопросами: «Нужное ли впечатление я произвожу? Достойную ли выполняю роль в социуме?» Сначала маска натягивается плавно и иногда, затем врастает все основательнее, и уже не человек руководит своими чувствами и поступками, а шаблоны и привычки. Они воспринимаются куда охотнее, ибо немногим нужны счастливые люди, живущие полной, своей жизнью. Эти люди опасны для общества, меняют его нравы, способствуют прогрессу. Да, в ограничениях жить намного проще, они лишают выбора и делают путь стандартным. Да, ум всегда говорит, что так не делается, что другие дадут негативную оценку и так дальше жить нельзя. Но…
Я хочу снять с себя все нормы, начиная с самых простых: умен тот, кто образован, успешен тот, кто зарабатывает, мужчине нужно сдерживать слезы, нельзя пить пиво на детской площадке, плохо какать