Свет венца. Станислав Рем
заключения:
– Товарищ Бокий, товарищ Бокий… – Запыхавшийся солдат подбежал к начальству. – С вами хочет пообщаться заключённый из двадцать четвёртой.
– И что? – Остановил чекиста Глеб Иванович резким окриком.
– Так это… Срочно хочет!
– Кто?
– Арестованный. Этот… Полковник. Беляк.
– То, что беляк, я и так понял. Не понял, почему охрана с ног сбивается, чтобы выполнить поручение арестованного? Вы кто, чекист, или половой[4] на побегушках? Вот и ведите себя соответственно. Подождёт беляк, ничего с ним не случится. Каково, Аристарх Викентьевич? – Чекист кивнул головой следователю на заднее сиденье «мотора». – Как, при прошлом режиме охранник, по требованию арестанта, бегал сломя голову к руководству? А у нас, видите, аж пыль из-под сапог. Это ж надо: заключённый требует к себе руководителя ЧК… Демократия.
Свердлов специально предложил Льву Давидовичу Троцкому встретиться в Александровском саду, без свидетелей. Только, в отличие от Дзержинского, который полчаса тому прогуливался по аллее, вдоль Кремлёвской стены, Яков Михайлович выбрал Нижний сад.
Лев Давидович[5], в ожидании Председателя ВЦИК, стянул с переносицы очки, глянул линзы на свет, после извлёк из нагрудного кармана офицерского кителя платок, принялся тщательно протирать стёкла.
За спиной послышались шаги, тяжёлое дыхание.
Троцкий подышал на линзы, снова посмотрел сквозь них на прикрытое облаками солнце.
– Так понимаю, тебя Дзержинский возбудил? – Без всякого приветствия, подслеповато прищурившись, произнёс Лев Давидович.
– Возбуждают бабы. И то не всегда. – Неприязненно отозвался товарищ Свердлов.
– Бабы, Яков Михайлович, не возбуждают. – Очки вернулись на переносицу Председателя Высшего военного совета. – Возбуждают женщины и девушки. Бабы пашут. Потому они и бабы. Однако, вернёмся к Дзержинскому. Наш Дон Кихот сделал тебе некое неприемлемое предложение? Уж не уйти ли в отставку? – Троцкий даже не улыбнулся. – Шучу. Это только наш сервантовский идеалист может позволить себе отказаться от руководящего кресла по причине измены человека, которого привёл в свои органы. А мы не такие. Мы попроще[6].
Яков Михайлович в очередной раз поразился проницательности Льва Давидовича.
Из всего руководства республики Председателя ВЦИК больше всего тянуло в сторону единокровника Троцкого. И тому причиной было не только внешнее сходство: оба кучерявы, с плотной, волнистой копной волос на голове. Оба носили оптику, только Троцкий, в отличие от Свердлова, который пользовался пенсне, предпочитал очки. Оба отрастили небольшую модную бородку – клинышком и усы.
Их объединяла жизненная позиция. И тот и другой жаждали абсолютной власти. Оба ратовали за введение военного положения в республике и, как следствие, террора по всей территории страны.
Однако, именно это их и разделяло. И Свердлов, и Троцкий
Половой (разг.) – официант в кабаке (трактире), употреблялось в России в конце XIX – начале XX столетий.
Лев Дави́дович Тро́цкий (имя при рождении Лейб Давидович Бронштейн) – профессиональный революционер. Дважды ссыльный при монархическом строе, лишённый всех гражданских прав в 1905 г. Один из организаторов Октябрьской революции 1917 г., один из создателей Красной армии. Один из основателей и идеологов Коминтерна, член его Исполкома. После отставки с поста наркоминдела (март 1918 года), в связи с открытым неприятием Ленинской политики в отношении «Брестского договора», Троцкий получил новое назначение: пост наркома по военным делам, с 28 марта – председатель Высшего военного совета, с апреля 1918 года – народный комиссар по морским делам.
Троцкий намекает на события, связанные с июльским эсеровским мятежом, в котором принимали активное участие сотрудники ВЧК, члены партии эсеров, по причине чего Ф. Э. Дзержинский, на время следственных действий, подал в отставку.