Змеиный узел. Влад Костромин
Слегка успокоившись, допил воду. Внезапно на яблоне заухал филин. От неожиданности я выронил стакан. Темная тень бесшумно метнулась с дерева, а сбросившая насевшую на нее тучку Луна заиграла бликами в осколках стакана. Да, Чехову такие ночи и не снились, – подумал я, – скорее Гоголю. За спиной скрипнула дверь. Я осторожно обернулся. Серебрясь лунным светом, стволы темными зрачками пристально смотрели на меня.
– Ты чего посреди ночи бродишь, как лунатик? – спуская курки и опуская ружье, спросил отец.
– Сон плохой приснился… Подышать вышел…
– Андрюха?
– Угу…
– Слышь, – замялся отец, – я тут точно не при чем… Веришь?
– Да как сказать…
– Придется поверить.
– Придется.
– Знаешь, мне он тоже приснился… Стоял и манил рукой, а в руке колышек насквозь… и муравьи по крови ползают… а из живота кишки тянутся…
– И мне это снилось… Мы с тобой видели один и тот же сон.
– Это невозможно.
– Но это так. Странно, – он сел на стоявшую на крыльце скамейку, достал из кармана галифе зажигалку и пачку «примы», закурил, – к чему бы это?
– Не знаю.
– Тебе завтра, точнее уже сегодня, к следователю. Не забыл?
– Помню. Что ему говорить?
– Старайся отвечать правду, чтобы не подловили. Витек младше, с него какой спрос? А ты можешь в колонию угодить, так что думай, что и как говоришь. Старший, Андрей Иванович, видно, что мужик ушлый. Стелет мягко, да жестко спать. Осторожнее с ним.
– Хорошо.
– Ладно, – отец затушил и положил на лавочку окурок, – пошли спать.
Вздохнул и пропустил меня в дверь, тщательно запер за моей спиной входную дверь.
– Береженого бог бережет.
Я промолчал. Прошел в комнату, лег на диван. На веки словно навалился мешок картошки, и я провалился в темноту сна.
****
На следующий день часов в девять отец пришел домой.
– Пошли, следователи приглашают. Ты же с ним дружил. Ничего страшного, я буду присутствовать на допросе. Так по закону положено.
Следователи остановились в деревенском общежитии, предназначенном для приезжающих помогать совхозу заводских «шефов», и в этой же комнате проводили допросы. Две кровати из четырех из комнаты убрали, а на их место принесли стол и четыре стула. Не смотря на жару на улице в комнате было прохладно и ощутимо сыро. Со стены смотрел пыльный плакат с комиссаром Каттани.
– Виталий, когда ты видел Андрея Родина последний раз? – спросил меня немолодой поджарый мужчина, одетый в слегка помятый костюм.
– Живым? – на всякий случай уточнил я.
– А ты видел его мертвым? – мгновенно отреагировал он.
– Нет, нас не пустили посмотреть…
– Так когда ты видел его последний раз?
– Накануне его исчезновения.
– Где и когда это было? – его серые глаза вцепились в меня.
– На карьере,