Все мои женщины. Пробуждение. Януш Вишневский
это второй, самый удачный фокус Бога, доказывающий и фиксирующий его существование во веки веков. Сразу после осмысления понятия времени, которое, по вине некоего слишком любопытного Эйнштейна, утратило свою божественную природу и погрязло в релятивизме. А атавизм? Это только доказательство того, что организмы, в том числе люди, не поспевают за планом Бога. Он помнит, что впервые в жизни, сидя около обрыва на мысе Рока, жалел, что Ему недоступен дар веры настолько сильной, чтобы соединить слова отца Уно с Богом. После обеда они вернулись в монастырь и собирали до заката солнца оливки…
В последнюю ночь в монастыре Он снова выпил много терпкого вина из глиняного горшка и, может быть, поэтому, лежа на деревянных нарах в темноте и тишине своей кельи в иезуитском монастыре, плакал.
Когда через неделю, утром, Он уезжал из Синтры в аэропорт Лиссабона, отец Уно повел Его под ручку провожать на автобусную остановку, сколоченную из нескольких листов фанеры, и там подарил ему Библию в кожаном переплете, на польском языке, и папку с черными тесемками, в которой были все его публикации. И еще вручил Ему две бутылки масла, выжатого из оливок, которые Он самолично собирал. Из огромного количества зеленых шариков, которые Он собирал семь дней, получилось всего две маленькие бутылочки золотистой маслянистой жидкости! Ничего удивительного, что когда-то этот волшебный сок, выдавливаемый прессом из оливок, ценился выше золота и даже выше трюфелей.
Поэтому Ему надо было положить эти бутылочки в чемодан, старательно обложить со всех сторон вещами – пиджаком, рубашками, штанами, трусами и носками – и потом сдать в багаж в аэропорту в Лиссабоне и нетерпеливо ждать чемодан в Берлине. И когда в конце концов чемодан появился на ленте – Он бросился к нему и, не глядя под ноги, споткнулся о тот алюминиевый чемоданчик, лежащий непонятно почему на полу около багажной карусели. Падая, Он ударился головой о металлический край конвейера, по которому двигалась лента. В глазах у Него потемнело, на губах появился вкус крови, Он услышал, как хрустнули очки, висевшие на шнурке на шее. Тут же около Него возникла какая-то испуганная женщина и подала Ему руку, помогая встать. Она вытащила из сумочки упаковку одноразовых салфеток и начала вытирать кровь, текущую у Него из носа. Рядом с женщиной переступала с ноги на ногу заплаканная девочка лет десяти, явно испуганная тем, что происходит. Женщина вынула из упаковки очередную салфетку и спросила по-немецки:
– Может быть, вызвать врача? Вы сильно побледнели. Может быть, было бы лучше вызвать. Вы ударились головой о металлический поручень. У вас болит голова? Не кружится? Не тошнит? Если да – то ведь в аэропорту должен быть врач! Пожалуйста, никуда не уходите! Я пойду спрошу у полицейского у выхода из зала…
Она повернула голову к девочке и строго, приказным тоном бросила:
– Доминика, не двигайся с места! Ни шагу отсюда! Слышишь, что я сказала?! Стой тут, рядом с этим господином, пока я не вернусь! Ты поняла?
Она