Искательница приключений. Евгений Дородный
это время губы искательницы приключений шептали слова на ее родном языке, и ладонь правой руки не выпускала рукояти меча, хотя она до сих пор не потрудилась освободить его острие от ножен.
– Что же ты так? Я хочу, чтобы ты оставалась красивой.
– Тогда убей меня, прежде чем изуродуешь.
В третий раз стражи направили лошадей на Лихт, замершую на тракте с помутневшими глазами; ее доспех в трех местах густо пропитался кровью.
Тут копыта четырех лошадей словно вросли в тракт: четверо молодых людей перелетели через пышные конские гривы и с хрустом позвонков упали на землю. В тот же миг еще и почва заревела, разверзлась, а из нее плеснуло водой и подняло коней и лошадей в воздух, после чего разметало всех их по деревьям в секундной ярости. Восемь животных и столько же человек попадали с высоты далеко не самых близких к земле веток; кто-то из стражей глухо застонал, поливая сквозь сомкнутые зубы леса почву кровью, а кто-то утих, чтобы больше вообще никогда не стонать.
Восемь, а не девять стражников, отчего рассудок Лихт лопнул и испарился. Она побежала по развороченной дороге в ту сторону, куда удалялся стук копыт единственного коня, до которого не добралось заклинание. Еще дважды вода вырывалась из тракта, без труда пробивала плотно утоптанную и наезженную за десятки веков дорогу, но не настигала старшего из преследователей искательницы приключений. А тот гарцевал с завидным мастерством и скоро скрылся за ближайшим изворотом великого тракта.
«Оказался не так прост», – подумала Лихт.
– «Придержал коня, когда остальные рванулись вперед. А у меня в глазах двоится от боли, не могу сосредоточиться, и вода бьет позади него, а не там, где он будет в следующий миг».
Еще Лихт почувствовала, что однажды увидит этого человека снова, через много лет, когда он будет уже мужчиной в расцвете сил или даже стареющим, с проплешинами и сединой в волосах.
Ярость позволяла искательнице приключений оставаться в сознании, и она вернулась к месту лесного побоища, пускай ее и шатало. На ходу она переломила стрелу в предплечье, отшвырнула черенок в заросли, здоровой же рукой, стиснув зубы от боли, выдрала из плоти своей обломок с наконечником. Пришлось крепко держать гладкое древко стрелы, чтобы не соскользнуть по нему к наконечнику и не поранить пальцы.
Вторую стрелу Лихт тоже переломила, больше от злости и боли, затем ее наконечник вылез из разорванной мышцы и раздробленной кости под полившийся из уст девы шепот. Под шепот же затянулась рана на ноге искательницы приключений, зарубцевалась также та, что на предплечье, и свернулся глубокий порез под левым ребром. Только на щеках девушки остались своего рода кровавые слезы…
Настала очередь остальных живых существ; к тому моменту Лихт полностью отошла от безумия. От прикосновений ее рук восемь лошадей, одна следом за другой, поднялись с земли. Те четыре коня, которых не тронула вода из-под дороги, потому что они потеряли своих седоков, вышли на зов Лихт из-за деревьев по сторонам тракта и смирно встали рядом.
Затем