Кривые дорожки к трону. Юлиана Чернышева
подумала я, неотрывно глядя на шагнувшую в зал первой стройную фигурку. Говорят, с зеркалом не поспоришь. Так и мне было бы глупо оспаривать свое родство с женщиной, чье лицо было почти отражением моего, разве что с поправкой на возраст. И ее алое платье лишь подчеркивало это сходство, обостряя его до предела аналогичностью фасона. А корона в черных волосах, инкрустированная по большей части рубинами, была далеко не тонким намеком на подоплеку утреннего подарка жениха. Мог ли он не знать, как выглядят регалии Шинтая? Очень сомневаюсь. Тогда что это – провокация? Или что-то другое?
– Светлого дня, Инзор, – отводя взгляд от меня, что далось ей, кажется, с большим трудом, ее величество легким кивком поприветствовала дастарского короля. На самари[25] она говорила с небольшим акцентом. – Пусть боги даруют тебе покой и благоденствие.
– Светлого дня, Аюми. – Инзор поднялся с трона, чтобы поцеловать узкую ладошку с массивными перстнями. – Мой дом рад приветствовать тебя и твоих детей.
Детьми шинтайки в данном случае считались и подданные, за которых королева несла ответственность.
– Мне стало известно, что двое твоих детей нашли свое счастье. Так ли это?
– Истинно так, Аюми. Позволь представить тебе частицу души моего племянника – Илгерту. – Он протянул руку, вынуждая меня подойти ближе.
Его величество опустил фамилию, но в данном случае это не имело большого значения. Аюми прекрасно знала, кто мой отец и, гораздо важнее, кто мать. Верные выводы, судя по едва слышным перешептываниям сзади, успели сделать многие.
Ирвин осторожно пожал мою руку, прежде чем отпустить, но я это едва заметила, приближаясь к венценосной паре, замершей в нескольких шагах впереди, и приседая в реверансе. Но королю этого словно показалось мало, так что он еще и обнял меня за плечи, подвигая еще ближе к Аюми.
– Рада познакомиться, Илгерта, – будто пробуя имя на вкус, перекатывая его на языке, ее величество протянула руку. В Шинтае рукопожатиями обменивались не только мужчины, но и женщины. Правда, во втором случае это было все-таки легкое касание.
Ее ладонь оказалась почти ледяной. Как и мои руки, бывшие холодными независимо от времени года или температуры в помещении. Говорили, что у людей с холодными руками горячее сердце. Кто знает, так ли это.
– Взаимно, ваше величество. Для меня огромная честь познакомиться с вами. – Отец может мной гордиться. Голос звучал спокойно, с должной долей восхищения, но без малейшего заискивания или раболепия. И что важнее, без тени волнения, блокированного надежной подвеской на шее.
Не знаю, чего я ждала. Возможно, ребенок внутри меня надеялся на чудо. На то, что Аюми поймет, что когда-то совершила ошибку, отказавшись от дочери, и захочет ее исправить. Но королева отпустила меня и улыбнулась. Так отстраненно вежливо, как умеют улыбаться только сильные мира сего. Что ж, все верно. Ей незачем жалеть о своем решении, так почему это должна делать я.
Лайд Инзор позволил мне вернуться на место, что я и сделала, совершенно не
Самари – язык, на котором говорит большинство населения человеческих стран. В тех, где основными являются другие языки, рекомендован к изучению среди аристократии.