Буча. Синдром Корсакова (сборник). Вячеслав Немышев
ранило шальной пулей. Беженка, типа! Прикинь, – лейтенант вдруг подобрался весь. – Но я глумиться не дал, сам застрелил.
Заволновалась «солдатинка». Послышалось хриплое, брошенное с обидой:
– Интеллигент.
Громко дрова трещат – сосна. Стулья, столы из дворов по округе натащили и жгут. Но услышал Иван, и лейтенант услышал.
– Сохатый, поп… там.
Сохатым звали здоровенного солдата с наполовину оторванными сержантскими лычками на грязнущем бушлате. Бушлат его был черен и днем и ночью. Сохатый посмотрел на команадира, но без злобы: «Тоска же. Хоть какое-то разнообразие. Че не дал поглумиться? Тем более сука сама же виновата была. Снайперш по жесткому валят». Смешно Ивану – черная закоптелая сержантская рожа и белки глаз как два фонаря в темноте.
Савва братанов срочников не обижает – передал косяк по кругу. Первому Сохатому. Тот затянулся, надул щеки – отдает папироску дальше.
Лейтенант фляжку достал.
– Сохатый гранатометчик. Нормальный пацан, но языкастый. Мои водки ящик надыбали. Жрать хотите?.. Ротный забрал себе, а я вот отлил немного. Тебя как? Меня Перевезенцев Роман, – и протянул руку.
– Знамов, сержант, – чтобы не было конфузов, сразу обозначил свое звание Иван. Лейтенант, хоть и интеллигент, но простоват был.
– А-а, понятно. Контрактники? У меня тоже двое «контрабасов» во взводе были.
– Тот узкоглазый Савва-калмык. Мы с ним на первой под Аргуном.
Не для форсу и хвастовства сказал Иван про первую войну – мельком лишь упомянул. Завтра им придется вместе с этим лейтенантом и его «сроками» идти в бой. Лейтенанту так будет спокойнее – стреляные, значит, надежные.
Лейтенант понял Иванов расклад.
Закурили.
Пухает в городе, но лениво. Вдруг, будто гороха рассыпали, защелкало, все громче и громче. Взрыв, второй. Понеслось.
– У Дома печати где-то, – предположил Перевезенцев. – Нам на завтра приказано продвинуться левее от бензоколонки, в глубь квартала. Сегодня до обеда тыкались, тыкались, а у них позиции.
Спали у костра. Вповалку. Ящиков снарядных вокруг набросано в беспорядке. Длинные как гробы – те от ракет. В костер все идет.
Задремали и Иван с Саввой.
Договорились с лейтенантом Перевезенцевым, что даст он им сапера; тот проведет их через свои мины. Хорошего даст сапера. Идти решили по самым ранним сумеркам.
Утром на войне, как перед долгой дорогой – присесть нужно. Не чтоб хорошо встретили, а чтоб пуля мимо пролетела, чтоб свои не обстреляли, чтоб… Да много на войне всяких «чтоб». Заворошились идти. Савва и не спит уже. Иван ботинки перешнуровал, попрыгал – не звенит нигде, не стукает. Перевезенцев у костра: фонариком водит по солдатским лицам, матерится неинтеллигентно. Один поднялся, закашлялся.
– Где Ксендзов? – спрашивает лейтенант.
Солдат сквозь кашель:
– У себя в гробу Ксендзов, – и обратно завалился.
Тут лейтенант выдал такого отборного мата, что Иван подумал: интеллигентность лейтенанту