Вот я. Джонатан Сафран Фоер
на сессии детского ООН.
– Что?
– Через пару недель. Я тоже сопровождающий.
– О! Не знала.
– Так что сможем продолжить разговор там.
– Не знаю, много ли еще можно сказать.
– Всегда что-то можно добавить.
– Иногда и нет.
И тут, в свой выходной, желая только как можно дальше отстраниться от своей жизни, она обнаружила, что мчится домой кратчайшим путем.
Хватит, когда я скажу хватит
Вот не я
> Кто-нибудь знает, как сделать хорошее фото звезд?
> Которые на небе или ладонями в мокром цементе?
> У меня из-за вспышки все белое выходит. Отключаю, но тогда слишком долго открыта шторка, а рука дрожит и все размазывается. Пробовала придерживать другой рукой, все равно плывет.
> Ночью телефоном бесполезно.
> Кроме как в темном коридоре посветить.
> У меня сдыхает телефон.
> Или позвонить кому-нибудь.
> Постарайся облегчить ему уход.
> Саманта, тут света до хера!
> Чума.
> Ты где, что видишь звезды?
> Чувак сказал, аппарат исправен. А я: «Если с ним все нормально, почему он сломан?» А он: «Почему сломан, если с ним все нормально?» И тут я еще раз попробовала ему показать, но, ясно дело, он опять работал. То ли разреветься, то ли убить его, такое чувство.
> Что там с бат-мицвой?
В любой момент на Земле есть сорок значений времени. Другой интересный факт: в Китае было пять часовых поясов, но теперь только один, и для некоторых китайцев солнце встает не раньше десяти утра. Еще один: задолго до того, как человек полетел в космос, раввины спорили, как в космосе соблюдать Шаббат – и не потому, что они предвидели полеты в космос, а потому, что буддисты умеют сосуществовать с нерешенными вопросами, а евреи скорее умрут. На земле солнце встает и садится один раз в течение суток. Космический корабль облетает Землю за девяносто минут, а значит, Шаббат наступает раз в девять часов. Одна теория предполагала, что еврей просто не должен находиться в таком месте, где возникают сомнения относительно порядка чтения молитв и соблюдения правил. Другая – что земные заповеди привязаны к Земле, и все, что происходит в космосе, остается в космосе. Одни доказывали, что еврейский астронавт должен следовать тому же ритуалу, какого придерживается на Земле. Другие – что время Шаббата следует устанавливать по приборам на корабле, при том что в Хьюстоне евреев не больше, чем в раздевалке «Рокетс». Два еврейских астронавта погибли в космосе. Ни один еврейский астронавт не соблюдал Шаббат.
Отец дал Сэму прочесть статью об Илане Рамоне – единственном израильтянине, летавшем в космос. Перед полетом Рамон пришел в Музей холокоста, чтобы взять что-нибудь с собой. Он выбрал рисунок Земли неизвестного еврейского мальчика, сгинувшего в войну.
– Представь, как этот милый ребенок рисует, – сказал Сэму отец, – а ему на плечо сел бы ангел