Плата за перевоз (сборник). Олег Ернев
взгляды на жизнь.
– На жизнь? – злорадно усмехнулся Х-арн, довольный промашкой собеседника. Тот смутился.
– Ну, не знаю, как это назвать… Впрочем, если Вы читали Лао-Цзы…
– Читал, читал, – уже охотнее заговорил Х-арн. Ему впервые попадался такой разговорчивый собеседник. – А Вы что же, и Лао-Цзы знаете?
– И Лао-Цзы, и Кришнамурти, и Раджнеша почитывали, – потирая от удовольствия руки, почему-то шёпотом произнёс собеседник.
– Ну, этого я не знаю, – Х-арн пожал плечами.
– Да бросьте Вы эти старые замашки, сейчас не те времена, – укоризненно сказал толстячок, но при этом сам невольно зыркнул по сторонам глазами.
– Нет, я в самом деле, не читал и не знаю, – искренне ответил Х-арн.
– Совершенно напрасно, дружочек, – он подмигнул Х-арну. – Тантра, знаете ли, забавная вещь. Хитрая такая штучка. Объёмная. Правда, Толя? – обратился он к своему спутнику, который, видимо, на все случаи жизни был у него под рукой.
– Ну, – ответил тот.
– Э-э… простите, – снова начал Х-арн. – Это тантра Вам сказала, что женщина гадость?
– Вы какую женщину имеете в виду? – мило улыбнувшись, начал толстячок, и ямочки на его щеках засияли. – Женщину вообще, как идею, в платоновском смысле слова или конкретно проявленную женщину, скажем, плавающую в водах священной реки? – При этом он повернулся и с долгим любопытством посмотрел на Лидию, которая повернувшись на спину, отдыхала на поверхности реки, широко раскинув руки и ноги. При этом он даже сделал кулаки биноклем, чтобы лучше её рассмотреть. Х-арн смутился. Он не ожидал увидеть в своём случайном собеседнике философа. Тот с видимым удовольствием пережидал конфузливость Х-арна.
– Ну, я вообще, – замялся Х-арн.
– Ну а если вообще, так знайте, что женщину как идею я очень даже люблю и чту и ничего выше женщины в идейном смысле слова не поставлю, даже идея государственности для меня на втором месте после женщины. Но, простите, конкретное проявление женственности в конкретных обстоятельствах… сами понимаете…
– Да, да, конечно, – согласился Х-арн, смутно понимая, с чем он соглашается и, злясь на себя за эту торопливость, в которой он усмотрел свою подчинённость учёному толстячку.
– Так что, какой же я вам женофоб, милейший? Я в своё, знаете ли, время страшно обожал… Особенно вот таких… – Он снова навёл на Лидию самодельный бинокль и, помолчав, добавил, – я вот таких особенно… Это ваша женщина?
– Моя, – осторожно, нейтрально ответил Х-арн, не зная, сказать об этом с гордостью или с сожалением.
– Да, это заметно, – с глубокой задумчивостью в голосе произнёс собеседник. И опять было непонятно, порицал он Х-арна или…
– Спорим на что угодно, – продолжал толстячок, – что её зовут как-нибудь Лидия или Фидия, или Мидия… в общем, что-то в этом роде? Спорим? – улыбнулся он Х-арну. Причём улыбнулся так мило и настойчиво, что Х-арн, которого поразила проницательность толстячка, ответил ему такой же улыбкой.
– Вы угадали. Её зовут Лидия.
– Почему