Князь Пустоты. Книга вторая. Воин-Пророк. Р. Скотт Бэккер
Мы и спим, и бодрствуем в тени смерти!
Он настаивал, что Руом – нансурское суеверие, «традиционный предрассудок надушенных и изнеженных». Чем дольше Священное воинство будет находиться рядом с его руинами, тем больше попадет под влияние здешних мифов.
Некоторые увидели в его доводах здравый смысл, но многие сочли их безумными. Без Багряных Шпилей, как напомнил галеотскому принцу Икурей Конфас, Священное воинство будет отдано на милость кишаурим.
– Согласно донесениям шпионов моего дяди, Скаур собрал всех вельмож Шайгека и поджидает нас в Гедее. Кто поручится, что с ними нет кишаурим?
Пройас и его советник-скюльвенд, Найюр урс Скиоата, согласились с Конфасом: выступать, не дождавшись айнонов, – выдающаяся глупость. Но, похоже, никакие доводы не могли поколебать уверенности Саубона и его союзников.
День уже догорал, солнце склонилось к западным башням, а участники совета так и не сошлись ни на чем, кроме самого очевидного: скажем, разослать конников на поиски айнонов или отправить Атьеаури на разведку в Гедею. Было похоже, что столь недавно собравшееся Священное воинство готово развалиться. Пройас погрузился в молчание и спрятал лицо в ладонях. Лишь Конфас по-прежнему продолжал спорить с Саубоном – если, конечно, ожесточенный обмен оскорблениями можно назвать спором.
А затем из рядов зрителей поднялся нищий князь Атритау, Келлхус, и воскликнул:
– Вы неверно истолковали значение увиденного, все вы! Утрата Руома – не случайность, но и не проклятие!
Саубон расхохотался и крикнул в ответ:
– Руом – это талисман против язычников, так, что ли?
– Да, – ответил князь Атритау. – До тех пор пока цитадель стояла, мы могли вернуться. Но теперь… Разве вы не видите? За этими горами люди собрались под знамена лжепророка. Мы стоим на берегу языческого моря. Моря язычников!
Он умолк, поочередно обводя взглядом все Великие Имена.
– Без Руома возврата нет… Бог сжег наши корабли.
После этого было единодушно принято решение: Священное воинство будет дожидаться айнонов и Багряных Шпилей.
Вдалеке от Асгилиоха, в своем большом шатре Элеазар, великий магистр Багряных Шпилей, откинулся на спинку кресла – единственной роскоши, которую он позволил себе в этом безумном путешествии. Личные рабы мыли ему ноги в тазу с горячей водой. Полумрак шатра рассеивали три светильника. Покои наполнились клубами дыма, и по холсту стен плыли тени, превращая его в подобие испятнанной водой рукописи.
Путешествие оказалось не таким тяжелым, как он боялся, – во всяком случае, до сих пор. И тем не менее вечера, подобные нынешнему, неизменно вызывали у него ощущение постыдного облегчения. Сперва Элеазар думал, что причина тому – его возраст: в последний раз он выезжал за границы своих владений более двадцати лет назад. Старое корыто, думал он, глядя, как в вечерних сумерках его люди ставят шатры и палатки. Старое разбитое корыто.
Но