Князь Пустоты. Книга вторая. Воин-Пророк. Р. Скотт Бэккер
Келлхусу.
– Он… – Найюр помедлил, потом сплюнул, хотя следовало бы пожать плечами. – Он видит разные вещи.
Пройас фыркнул.
– Что-то твои слова не сильно меня успокаивают.
Он встал – тень принца накрыла мертвого воина – и принялся отряхивать пыль с богато украшенной юбки, которую носил поверх кольчужных штанов.
– Пожалуй, все как всегда.
– Что вы имеете в виду, мой принц? – спросил Ксинем.
– Мы считаем явления более прекрасными, чем они есть на самом деле, думаем, что они будут развиваться в соответствии с нашими чаяниями, нашими ожиданиями…
Он открыл бурдюк и сделал большой глоток.
– У нансурцев даже есть для этого специальное слово, – добавил принц. – Мы – идеалисты.
Найюр решил, что подобные заявления отчасти объясняют тот благоговейный трепет, который Пройас внушает людям, в том числе и кастовым дворянам, таким как Гайдекки и Ингиабан. Смесь честности и проницательности…
Келлхус делает то же самое. Или не то?
– Ну, так что ты думаешь? – спросил Пройас. – Что здесь произошло?
Он снова взобрался на коня.
– Трудно сказать, – отозвался Найюр, еще раз оглядывая мертвецов.
Лорд Гайдекки громко фыркнул.
– Ха! Содорас не был дураком. Его превзошли числом.
Найюр не был с ним согласен, но, не став спорить, пришпорил коня и поскакал к гребню горы. Почва была песчаной, дерн – рыхлым, и его конь – холеный вороной конрийской породы – несколько раз оступился, прежде чем добрался до вершины. Там Найюр остановился, прислонившись к луке седла, чтобы не так болела спина. Прямо на севере в дымке расплывались вершины гор Унарас.
Найюр немного проехал вдоль гребня, разглядывая истоптанную землю и считая мертвых. Еще семнадцать убитых: раздетых, как и прочие, руки искорежены, вокруг ртов кишат мухи.
Слышно было, как внизу Пройас спорит с придворными.
Пройас неглуп, но горячность делает его нетерпеливым. Он подолгу слушал рассказы Найюра об изобретательности кианцев, но до сих пор плохо представляет себе врага. Однако, с другой стороны, его соотечественники вообще не понимают, с кем им придется воевать. А когда люди, знающие мало, спорят с людьми, не знающими ничего, то непременно выходят из себя.
С первых же дней похода Найюр испытывал серьезные опасения насчет Священного воинства. До сих пор едва ли не все его предложения, высказанные на советах, либо просто отвергались, либо высмеивались в открытую. Мягкотелые придурки!
Во многих отношениях Священное воинство было полной противоположностью скюльвендской орде. Степной народ не терпел, чтобы за ним кто-то тащился. Никаких рабов, подтирающих задницу хозяину, никаких прорицателей и жрецов, и уж, конечно, никаких баб – их всегда можно найти во вражеской стране. Скюльвенды брали с собой ровно столько, сколько могли унести конь и всадник, – даже для самых долгих походов. Если у них заканчивался амикут и не удавалось раздобыть еды, они пили кровь своих коней либо ходили голодными. Их