Приключения Найджела. Вальтер Скотт
в чем его так упорно старалась убедить добрая хозяйка, накинул на плечи плащ и собирался уже прицепить к поясу шпагу, как вдруг сначала голос Ричи Мониплайза на лестнице, а затем появление этого верного посланца в комнате положили конец всяким сомнениям. Миссис Нелли, поздравив Мониплайза с возвращением и сделав несколько лестных замечаний по поводу своей собственной проницательности, предсказавшей это событие, наконец соблаговолила оставить комнату. Сказать по правде, не только врожденное чувство приличия, боровшееся в ней с любопытством, заставило ее уйти; она понимала также, что Ричи не станет ничего рассказывать в ее присутствии, и вышла, надеясь с помощью собственной хитрости выведать тайну у одного из молодых людей, когда она останется с кем-нибудь из них наедине.
– Во имя неба, что случилось? – воскликнул Найджел Олифант. – Где ты пропадал? Ты бледен как смерть. У тебя рука в крови и плащ разорван. Уж не человека ли ты убил? Ты напился, Ричард, и подрался с кем-нибудь?
– Драться-то я дрался, – сказал Ричи, – самую малость; а чтобы напиться – так это дело нелегкое в этом городе: без денег выпить не дадут; а насчет того, чтобы человека убить, – я-то никого не убил, а мне вот, дьяволы, голову проломили. А голова-то ведь у меня не железная, да и плащ не из кольчуги; ну, дубинкой, значит, меня по башке треснули, а ножом плащ полоснули. Какие-то негодяи поносили мою родину, но я сбил с них спесь. Тут вся ватага на меня навалилась, ну и стукнули меня по темени так, что в глазах потемнело. Уж не помню, как принесли меня в маленькую лавку у Темпл-Порта, где продают всякие вертушки да волчки, что отмеряют время, как у нас в лавках отмеряют аршинами шотландку; тут мне кровь пустили – хочешь не хочешь, терпи, – и все так обходительны были, в особенности один старик, наш земляк, я о нем еще после расскажу.
– В котором часу все это произошло? – спросил Найджел.
– Два чугунных человечка у церкви возле Темпла только что шесть часов пробили.
– А почему ты не вернулся домой сразу, как только почувствовал себя лучше? – спросил Найджел.
– Сказать по правде, милорд, на каждое «почему» есть свое «потому», а у меня оно было больно важное, – ответил слуга. – Чтоб вернуться домой, надо знать, где твой дом. А я совсем забыл название нашей улицы, и чем больше я спрашивал, тем больше народ смеялся надо мной и тем дальше от дома меня посылали; тут я бросил поиски и решил ждать, пока Господь Бог не пошлет мне в помощь рассвет; иду это я иду, дошел до церкви какой-то, дай, думаю, хоть на кладбище переночую, да и махнул через ограду.
– На кладбище? – удивился Найджел. – Впрочем, мне незачем спрашивать, что довело тебя до такой крайности.
– Не то чтобы у меня денег не было, милорд, – ответил Ричи с таинственной важностью, – у меня ведь были кое-какие деньжата; а дело-то вот в чем: очень-то, думаю, мне надо платить шесть пенсов какому-нибудь спесивому трактирщику, в такую ясную, сухую весеннюю ночь я и под открытым небом прекрасно высплюсь. Когда мне случалось