Фернандо Магеллан. Книга 3. Игорь Ноздрин
стал ждать штурмана.
Море плескалось за бортом, гудели голоса. Жуан не прислушивался к ним. Он вспоминал оставшихся в живых моряков, способных поддержать его на предстоящем сборе. «Португальцы не подведут, – размышлял кормчий, – молодые матросы тоже. Однако испанцы захотят поставить своего офицера, даже если Гонсало добровольно откажется от должности. Испанцев в командах больше, среди них много уважаемых старых матросов и канониров. Придется разделить власть с Эспиносой, – заключил Карвальо. – Он смел и честолюбив».
Дверь без стука отворилась, на пороге появился Альбо. Жуан от неожиданности подскочил с намерением выйти навстречу штурману, но в последний момент передумал, плюхнулся на сиденье, предложил ему занять адмиральскую кровать. Штурман остановился посреди каюты. Карвальо неприятно улыбнулся, развязно развалился в кресле.
– Я всегда ценил твое мнение, – начал он. – Ты хорошо разбираешься в ветрах и морских течениях. Матросы уважают и любят тебя. Несчастный сеньор капитан-генерал, – Жуан перевел глаза на валявшийся на кровати плащ Магеллана, – дорожил твоими советами. Ты один из оставшихся офицеров не запятнал себя мятежом в Сан-Хулиане. Я хочу назначить тебя главным кормчим эскадры.
– Ты? – удивился Альбо.
– Я, – властно подчеркнул Жуан.
– Эскадра может выбрать другого командующего, – заметил штурман.
– Эспиносу? – Жуан колюче сощурил глаза.
– Не только его…
– Мы оба с тобой моряки, – сказал Карвальо, – и понимаем, сколько неприятностей на посту капитан-генерала принесет полицейский чиновник. Разве не так?
– Так, – нехотя произнес Франсиско.
– Неужели Пунсороль с Элькано достойнее меня? Или сам метишь в это кресло? Пожалуйста, я уступлю его тебе, – Жуан засуетился, будто собирался подняться на ноги. – Видит Бог, я взял руководство кораблями не для того, чтобы захватить власть, заставить всех повиноваться. Я готов передать командование любому из вас, – все еще не мог выкарабкаться из кресла.
– Я не стану тебе мешать, – заверил Альбо.
– Мешать? – обиделся Жуан, послушно опускаясь на место. – Сейчас мы должны помогать друг другу, – добавил он, словно его оскорбили. – Я пекусь о судьбе экспедиции, а не о собственном благе.
– Я понимаю, – кивнул Франсиско, – можешь рассчитывать на меня, не подведу.
Он повернулся и вышел из каюты.
– Вели утром собрать общий сбор! – приказал в неприкрытую дверь новый командующий.
Усталость и нервное напряжение измотали людей. После захода солнца они повалились на палубы, зарылись в тряпки, заснули крепким сном. Вахтенные бродили по юту, осматривали борта, прислушивались к волнам. Изредка перезванивались колокола, ранее точно отбивавшие склянки. Стонали увечные, просили воды, жадно глотали теплую жижу, откидывались на доски, забывались на пару часов. Боль ломила и корежила распухшие, посиневшие от яда члены. Озноб пробегал по телу, челюсти стучали в лихорадке.
Черный силуэт Бохола то придвигался в мерцающем свете звезд, то уползал в застилавшую небо туманную