Непридуманная история Комсомольской правды. Александр Мешков
ли. Он был очень деликатен и предусмотрителен. Мы проехали на метро пару остановок, потом он подвел меня к джипу, в котором сидел кряжистый, стриженный под Куценко паренек.
– Брат мой, – представил Юрис его, хотя степень их родства меня интересовала менее всего.
– С тебя 500 долларов. – по-деловому сказал брат.
– Договаривались вроде 400! – возразил я.
– Все подорожало! Все! – в каком-то отчаянии воскликнул брат.
– Безобразие какое! – растерянно бормотал я, как Киса Воробьянинов, копошась в своих карманах в поисках денег. Я так старательно играл лоха, что Сара Бернар, увидав мою игру, наверняка подалась бы в сферу интимных услуг сменщицей белья. Мы проехали на джипе миль эдак десять, потом меня пересадили в сиреневый «Бьюик». Юрис тепло попрощался со мной.
– Так, это… Когда на работу выходить-то? – с детской непосредственностью спросил я на прощание Юриса.
– В понедельник будет все ясно, – ответил он несколько расплывчато и добавил после паузы: – Может быть…
На прощание, для ускорения моего трудоустройства, я великодушно, по глупости, презентовал Юрису бутылку русской водки, предусмотрительно прихваченную с собой из России. На «Бьюике» я ехал молча полчаса, после чего был пересажен еще в видавший виды «Кадиллак». Водителя звали Юзек. Он был словоохотливый поляк.
– Давай пятьдесят фунтов за квартиру, – весело сказал он.
– А разве за квартиру не оплачено? – тревожно спросил я.
– И еще двадцать фунтов за бензин. Девочка, кстати, нужна? – без всякой связи спросил он.
3
Марек привез меня на окраину Лондона в район Бакинг, на квартиру к румынским цыганам. У хозяина квартиры, цыганского барона, было такое длинное, труднопроизносимое и странное имя, что я его решил называть про себя просто – Малькиадос. Малькиадос не говорил ни по-русски, ни по-английски. Он говорил только на своем тарабарском наречии – смеси венгерского, румынского, английского и цыганского.
– Будешь каждую неделю платить ему по 35 фунтов, – сказал на прощание Марек.
Малькиадосу было лет шестьдесят. Это был кряжистый и прочный цыганский барон. Ходил он всегда исключительно в белоснежной рубашке, как и подобает главе многочисленного цыганского рода. Род Малькиадоса жил на последнем этаже 11-этажной черной коробки. В квартире было пять маленьких комнатушек, перегороженных фанерными стенками, и одна большая. Сколько было всего членов в этой семье, я так и не смог сосчитать, потому что время от времени приходили все новые и новые, а старые куда-то вдруг исчезали, чтобы потом вдруг появиться вновь и вновь. Спали цыгане по старинной традиции на полу.
Моя комнатка, два на два метра, без окна, скудностью своей обстановки напоминала палату для буйнопомешанных. Кровать и тумбочка. Неведомый архитектор перегородил большую комнату фанерными перегородками и создал три комнаты. Их цыганский барон сдавал гастарбайтерам и мне.
Судя