По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина. Анатолий Панков
(20 октября 1967 г.) – я подготовил не для активистов, а для всех, кто хочет, чтобы его поняли, чтобы он повлиял на нужное ему решение. А грамотно, красиво и убедительно выступать тогда практически не умели. В лучшем случае – эмоционально, если ситуация была скандальной.
Помню, как сам я, оказавшись комсомольским деятелем, поначалу мучился на трибуне и мучил слушателей. У меня неплохо получалось доверительно поговорить с человеком тет-а-тет, но выйдешь на аудиторию и – поджилки трясутся, не могу подобрать нужные слова.
Поводом для публикации стали лекции по ораторскому искусству, организованные на философском факультете МГУ. Почему ребята заинтересовались этим неплановым занятием?
«Иногда стою перед аудиторией – мыслей полна голова, а выразить точно не могу… Такой лекцией недовольны слушатели. И себя чувствуешь виноватым, словно я их в чем-то обманул», – объяснил один слушатель.
У другого иная, но не менее важная причина:
Я хотел бы стать научным работником. Мне придется отстаивать свои идеи… И в научном споре косноязычие может оказаться роковым для моих идей.
Третий студент проиллюстрировал надобность примером из преподавательской практики:
Вот сейчас была лекция… Очень нужная лекция. А как прошла? Скучно, да половину не поняли.
А вот мнение про комсомольских работников:
До чего же многие из них казенно говорят! Все их красноречие, весь пафос вкладывают только в одно слово: надо. Трибуна для них – место пытки.
И это, как я уже сказал, оценивая и самого себя, – истинная правда.
Преподаватель факультативного курса ораторского искусства зав кафедрой древних языков исторического факультета МГУ А.Ч. Козаржевский, во-первых, назвал свой цикл лекций иначе – мастерство устной речи, во-вторых, признался, что стал его вести совершенно случайно, это не по профилю его кафедры. И курс – экспериментальный, единственный в Москве, а может, и в Союзе (потому мы, газетчики, и заинтересовались им!), и во многом преподаватель ведёт его на ощупь. К тому же практически не было тогда «наглядных пособий» – записанных выступлений лучших ораторов мира, или они были очень низкого технического качества.
Козаржевский напомнил, что в истории московского университета был период, когда обучали «цветам красноречия», то есть как употреблять метафоры, эпитеты, гиперболы и т. д. И добавил:
Сейчас при запущенности культуры устной речи, одних «цветов» мало. Студентам я расскажу и о технике речи (дыхание, голос, дикция), и о культуре (орфоэпия, грамматика), и о стиле. И даже о внешнем виде.
Тема эта показалась нам в редакции интересной, перспективной – нам всем тогда не хватало культуры публичного общения, и мы вернулся к ней, опубликовав в «толстушке» «МК-воскресный» статью «Инкрустация речи» (3 декабря 1967 г.). Здесь я в соавторах. Материал внештатника оказался лишь набором любопытных фактов, но без обобщений и, главное, ужасно написанный. Ну, как говорить о культуре