Хорнблауэр и «Атропа». Сесил Форестер
что папочка пришел! – сказала хозяйка и неуверенно замолчала, прежде чем предложить почти немыслимое: – Ему скоро ложиться, сэр. Хотите пока поиграть с ним, сэр?
– Да, – сказал Хорнблауэр.
– Ну, малыш! – воскликнула хозяйка. – Папочка сейчас с тобой поиграет. Пошли на ручки. Маленькая гостиная сейчас свободна, сэр. Сюда, сэр. Эмили, принеси капитану свечу.
Очутившись на полу, маленький Горацио задумался, выбирая, какой способ передвижения более пристал почти годовалому человеку. На четвереньках, конечно, быстрее. С другой стороны, держась за ножку стула, можно встать. Это он наконец и выбрал, и улыбка, осветившая его лицо, показывала, какое удовольствие доставил ему процесс. С неимоверным трудом он повернулся спиной к стулу, выпустил ножку и шагнул к отцу. Закончив шажок, закачался на широко расставленных ногах и шагнул снова. До сих пор ему редко удавалось сделать шаг не шлепнувшись на пол. Этот слог, который он все время повторяет, – похоже на «па»… неужели он пытается сказать «папа»?
Это вновь было счастье, мимолетное, неуловимое – смотреть, как маленький сын с лучистой улыбкой идет к тебе неуверенными шажками.
– Иди к папе, – сказал Хорнблауэр, протягивая руки.
Улыбка сменилась хитрой гримаской; маленький Горацио плюхнулся на четвереньки и галопом понесся по комнате. Хорнблауэр побежал за ним, подхватил, поднял в воздух. Малыш зашелся от смеха. Простое, чудесное удовольствие – и тут Хорнблауэр, держа брыкающегося ребенка на вытянутых руках, вспомнил, как висел на вантах «Неустанного», когда упала бизань-мачта, а он был на марсе. Его сын тоже узнает опасность и… и страх – позже, когда вырастет. Нет, пусть эта мысль не омрачает теперешнее счастье. Хорнблауэр опустил ребенка на пол, потом вновь поднял на вытянутых руках – успех, судя по счастливому хохоту, был сногсшибательный.
Постучавшись, вошла хозяйка.
– Какие мы большие! – сказала она.
Хорнблауэр постарался не смутиться, что его поймали за тем, как он явно наслаждается игрой с собственным ребенком.
– Не знаю, что на меня нашло, – сказала хозяйка. – Совсем позабыла спросить, хотите ли вы ужинать.
– Ужинать? – переспросил Хорнблауэр. Последний раз он ел в Гринвиче.
– Яичницу с ветчиной? – предложила хозяйка. – Вареного мяса?
– И того, и другого, пожалуйста, – ответил Хорнблауэр.
– Я мигом, – сказала хозяйка. – Позанимайтесь пока с молодым джентльменом.
– Я должен подняться к миссис Хорнблауэр.
– Еще десять минут она без вас проживет, – весело сказала хозяйка.
Яичница с ветчиной божественно благоухала. Эмили понесла маленького Горацио в постель, Хорнблауэр с аппетитом принялся за еду. Яичница, потом холодное мясо с маринованным луком и кружка пива. Еще одно простое удовольствие – наесться вволю и даже немного больше. Обычно он строго следил за собой, к обжорству же относился с презрением, и потому мысль, что он ест слишком много, придавала еде особый аромат. Успешно выполнив сегодня свой долг, он, что редко с ним случалось, мог не волноваться