Авантюристы. Н. Северин
и его голос звучал торжественно, когда он счел себя вынужденным дать своему пленнику объяснение, заставившее этого последнего беспрекословно повиноваться ему.
Углов был далеко не трус, и эти соображения скорее возбуждали в нем энергию, чем опасения. Ему было только досадно, что он пропустил момент, чтобы, следя за направлением кареты, узнать, куда именно его везут; но, когда он вспомнил про это, экипаж уже столько раз поворачивал вправо и влево, что не было никакой возможности догадаться, в какую сторону города они направляются. Наконец, судя по тому, что под колесами перестал громыхать булыжник и дорога стала несравненно мягче и ровнее, Владимир Борисович догадался, что она катится по убитой щебнем аллее, должно быть, очень длинной, потому что прошло минут пять, прежде чем она остановилась.
– Ну, вот мы и приехали, сударь мой, – сказал князь, опуская окно, в которое Углов поспешил выглянуть через его плечо, причем увидал при белесоватом свете занимавшейся зари, что они стоят перед чугунной решеткой сада. – Сейчас вы узнаете, кто та личность, которая пожелала видеть вас, – продолжал князь, обращая к нему свое красивое, побледневшее лицо с твердым взглядом больших серых глаз, опушенных темными ресницами. – Но я прошу вас, сударь, дать мне честное слово русского офицера и дворянина, что вы последуете за мною, не оглядываясь по сторонам и не отставая от меня ни на шаг. Предупреждаю вас, – продолжал он, понижая голос и приближая к нему свое лицо так близко, что Углов почувствовал его горячее и прерывистое дыхание, – что при малейшей вашей неосторожности произойдет такой ужасный скандал, что я буду вынужден проколоть себе грудь этой шпагой, – прибавил князь, хватаясь за рукоятку шпаги, приподнимавшей его широкий, подбитый алым бархатом, черный плащ.
Углов поспешил исполнить это желание, и его спутник, учтиво поблагодарив, выпрыгнул из кареты.
Владимир Борисович последовал его примеру. Карета отъехала, и, должно быть, куда-то далеко, потому что, когда они дошли до чугунных ворот, которые князь отпер ключом, вынутым из кармана, и Углов, прежде чем пройти за ним в сад, оглянулся на двор, окруженный стенами с наглухо заколоченными окнами, при этом дворе никого, кроме них, не было. Кругом было так тихо и пусто, что можно было вообразить себя за сто верст от города.
Впрочем, долго осматриваться и размышлять не пришлось: князь так поспешно шагал по аллеям, поворачивая то вправо, то влево, что только мельком можно было разглядеть клумбы, беседки, мраморные скамьи, мимо которых они не останавливаясь проходили. Наконец они вышли на круглое пространство, окруженное с трех сторон столетними дубами и вязами и красивым строением затейливой архитектуры с четвертой. Посреди был бассейн. Дом, напоминавший своей архитектурой древний храм, посвященный мифологической богине, был украшен белыми колоннами, между которыми чернелись впадины окон, длинных и узких, с разноцветными стеклами.
Тут было так же тихо, как и в остальной части сада. Углов невольно оглянулся на своего спутника, но тот продолжал пробираться вперед, стараясь